К содержанию «Исторической энциклопедии Кузбасса»
АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КУЗБАССЕ В 17-19 вв. С освоением сиб. пространств и включением их в состав России в Кузбассе начали устанавливаться социально-экономические отношения, свойственные гос-ву в позднефеодальное время. Прежде всего здесь стало развиваться гос. землевладение: гос-во не допустило развития в Сибири крупной частной собственности на землю. Появились так называемые «государевы» крестьяне, к-рые несли повинности гос-ву в виде отработок на десятинной пашне. Но это не означало полного прикрепления крестьянина к земле, т. к. он мог перейти в др. податное сословие, переменить место жительства, сдать свое тягло другому и т. д., т. е. совершать частные сделки по земельному обращению.
Для обработки государевой пашни требовались крест. руки и крест. хоз-во — тягловая сила, а также с.-х. инвентарь. Поэтому Москва шлет в Кузбасс, в Сибирь, на пашню сотни ссыльных людей. Видимо, эта форма привлечения крестьян рассматривалась как чрезвычайная мера, возможная лишь в условиях острой нехватки рабочих рук. Эта форма сохранилась для Кузбасса в течение всего 17 в. Однако такой перевод крестьян осуществлялся с большими трудностями, в том смысле, что сами крестьяне оказывали сопротивление переселенческой политике. С целью подавления этого сопротивления в 1631 и 1632 появились две царские грамоты, дававшие дополнительные полномочия местным воеводам. По данным исследователя аграрной истории России В.И. Шункова, эта мера не могла играть значительной роли в деле развития десятинной пашни в Кузбассе, как и в Сибири в целом. Основой местного земледелия были крестьяне, самостоятельно прибывшие в Кузбасс из разных местностей России. Их влекла надежда найти здесь иные, более легкие условия жизни. Слух о свободной хлебородной земле привлекал выходцев из Тобольского у., а также из Вологды, Кунгура и др. мест.
Однако местоположение Томско-Кузнецкого р-на ослабляло действие вольной колонизации, т. к. этот р-н лежал в стороне от осн. пути, пересекавшего Кузбасс. От Тобольска он шел по Иртышу на Обь и вверх по Оби до устья Кети к Енисею. Именно по этому пути шло в 17 в. осн. движение. Масса движущихся по нему крестьян уходила на Восток к Енисею и далее, минуя Томск. Нужно было свернуть с этой осн. дорожной магистрали и подняться далее по Оби до впадения в нее Томи и затем идти вверх по Томи, чтобы достигнуть Томска, и еще выше по Томи, чтобы добраться до Кузнецка. Это задерживало заселение Кузнецкого р-на. Положение изменилось лишь в 18 в. с перемещением путей сообщения. Вновь проложенный сиб. сухопутный тракт, прошедший через Томск, вызвал значительный прилив населения. В целом же в освоении Кузбасса рус. крестьянами нашли отражение общие закономерности заселения Сибири. Это означает, прежде всего, что Кузбасс осваивали первоначально беглые крестьяне. Даже в том, что Кузнецкий край, предгорья Алтая и южно-сиб. степи в 17 — нач. 18 вв. слыли в народе вольной стороной — Беловодьем. Поэтому вольная крест. колонизация стала основой с.-х. освоения Кузнецкой земли. Большинство переселенцев прибывало из сев. у. Европ. России и Приуралья.
Приписные крестьяне несли повинности конные и пешие. Конные работы заключались в перевозке руд, угля, извести, камня и др. материалов. Пешие повинности были довольно разнообразными: здесь крестьяне выполняли осн. горные и плавильные работы, рубили дрова, жгли уголь. Крестьяне отрабатывали также подушный оклад, к-рым в России облагались все мужчины независимо от возраста и состояния здоровья. Работоспособным мужикам приходилось отбывать повинности за малолетних, престарелых и инвалидов.
Рабочие и приписные крестьяне, трудившиеся на предприятиях Демидова, были первыми рус. горняками и металлургами в Кузбассе. Все они, даже те, кто начинал работать по вольному найму, с помощью царского пр-ва закрепощались Демидовым.
С отменой крепостного права, по указу 8 марта 1861, принудительный труд приписных крестьян и мастеровых был отменен. В течение 3-х лет крестьяне переводились с издельной горнозаводской повинности на оброк. Они были обязаны платить по 6 руб. с души, из них 4 руб. 50 коп. — в пользу Кабинета и 1 руб. 50 коп. — в казну. Кроме того, крестьяне уплачивали земские (уездные) и общественные сборы, несли казенные повинности. За приписными крестьянами закреплялись в пользование усадебные и полевые земли. Мастеровые освобождались от обязательных работ в течение двух лет.
Особенность крест. населения Сибири в целом и Кузбасса, в частности, состояла в том, что крестьяне, по сути дела, не знали крепостной зависимости от помещиков, и это обстоятельство отразилось, естественно, на характере земледельца: он был более самостоятелен, отличался более развитым чувством личного достоинства, в нем не было той забитости и приниженности, к-рые часто встречались в рос. губ. Поэтому крест. реформа 1861 не затронула основную массу крестьянства Кузбасса. Но после реформы в Кузнецком окр. наблюдается рост товарного хоз-ва, а крестьяне с барщины переводились на оброк, к-рый стал гл. источником доходов Кабинета. Сохранение имп. собственности на кабинетские земли, высокие оброки представляли собой прямые пережитки крепостничества. Ликвидация кабинетского землевладения стала гл. требованием аграрного движения крестьян Кузбасса. И это было естественно, т. к. из-за феод. пережитков задерживалось развитие кузнецких крестьян.
При сравнительно редком населении и обилии земли землепользование в Кузбассе в 60-80-е 19 в. продолжало сохранять общинно-захватный характер. Лучшие участки земли запахивали зажиточные крестьяне. Отдельные хозяева подолгу использовали приглянувшиеся им елани, гривы, лога. Пашня оставалась в пользовании определенного хозяина до тех пор, пока он ее обрабатывал. Брошенные участки могли занять (захватить) др. хозяева.
В обработке пашни в Кузбассе господствовала залежная система с двухпольным или трехпольным севооборотом: в первом случае посевы производились только по пару, во втором после двух лет посева земля на год оставалась под паром. Поскольку земля не удобрялась, урожаи постепенно падали, и пашню приходилось обращать в залежь на 10-15 лет. Эта экстенсивная система земледелия могла существовать лишь при обилии свободных земель и примитивной технике: пахали землю сохами на одной лошади, боронили деревянными боронами с железными зубьями. Хлеб убирали серпами, только овес косили косами-литовками. С десятины собирали лишь 35 пуд. хлеба.
Изобилие свободных земель в Кузнецком окр. не приводило ко всеобщей зажиточности крестьян. Жизненный уровень крест. массы оставался крайне низким: сказывались пережитки крепостничества, сохранившиеся после 1861. Еще более низким был жизненный уровень шорского населения южных вол. Кузнецкого окр. По «Уставу об инородцах» 1822 шорцы были приписаны к «кочевым инородцам». Занимаемая ими терр. считалась находящейся в их владении, а пользовались они землей чаще всего по жребию.
Переселенческий поток в Кузбасс, в частности, в Мариинский и Кузнецкий округа, не иссякал и в 19 в. Причем переселение развивалось вопреки запретительной политике пр-ва. Эти места, кстати, меньше привлекали переселенцев, чем степи Барнаульского и Бийского округов. Несмотря на обилие свободной земли, получить ее в Сибири и в Кузбассе было невероятно трудно. Для того, чтобы легально занять участок земли, следовало или приписаться к какому-нибудь старожильческому об-ву, или получить разрешение поселиться на участке, отведенном начальством. По положению 1865 переселенцы могли поселяться в селениях старожилов, если получали на то их согласие, т. е. если старожильческое об-во выносило «приемный приговор». Старожилы, обычно нуждаясь в рабочих руках на период полевых работ, как правило, разрешали пришлым людям селиться у себя. Но как только заканчивались полевые работы и тем более, как только переселенцы обзаводились скотом, пашней, домом, отношение к ним со стороны зажиточных старожилов резко менялось. Переселенцам отказывались давать «приемный приговор», начинали выживать их, разрушать их постройки или просили суд и полицию выселить их, будто самовольно поселившихся. Кабинетские власти помогали тогда старожилам преследовать переселенцев на «законном» основании.
По мере усиления потока переселенцев старожилы все более повышали плату за «приемные приговоры». С 5-10 руб. с души она постепенно поднялась до 50-100 руб. Такие расходы были переселенцам, конечно, не по карману. Не меньше трудностей, хотя и др. рода, встречали переселенцы, решившие основать новые поселки в степи или в тайге. Отвод наделов затягивался на долгие годы. Те же из переселенцев, кто самовольно оседал на земле жили под страхом выселения или разорения. Трудности переселения крестьян подрывали, естественно, развитие хоз-ва переселенцев на новых местах.
Переселенческий поток несколько возрос в годы агр. реформы П.А. Столыпина. Она имела в Кузбассе ту особенность, что сюда, как и в Сибирь в целом, царское пр-во выселяло крест. бедноту, мало заботясь об ее устройстве. Летом 1910 таких крестьян было в Кузбассе несколько десятков тысяч. Они вынуждены были батрачить или самовольно захватывать пустующие кабинетские земли. В 1913 в бесплатном пользовании кузнецких крестьян было более 50 тыс. дес. таких земель. Мн. из переселенцев, окончательно разорившись, уезжали обратно. Оставшиеся становились на ноги и начинали поставлять хлеб на рынок. Иностр. компании скупали по низким ценам у сибиряков хлеб, масло и т. д. Сибирь, а с ней и Кузбасс, превращались в район, добывающий и поставляющий сырье на мировой рынок. В этом заключалась вторая особенность столыпинской агр. реформы в Кузбассе.
В годы первой мировой войны переселенческий поток в Кузбасс иссякает. Это было связано с тем, что пр-во запретило переселение в условиях воен. времени. В итоге переселенческое движение уже не играло существенной роли в пополнении численности рабочих рук и сел. населения Кузбасса.
С. х-во Кузбасса претерпело в годы войны серьезные изменения — среди крестьянства стал ускоряться процесс дифференциации: бедняцкие хоз-ва не выдерживали трудностей воен. времени (мобилизация работников, реквизиция скота и т. д.) и быстро разорялись, а богатые и средние хоз-ва увеличивали посевы, всемерно расширяли произ-во. В целом же положение крестьянства Кузбасса в годы первой мировой войны ухудшилось. Уже в 1916 стал остро ощущаться недостаток рабочих рук, начали приходить в негодность с.-х. орудия, т. к. не выпускались запасные части к ним, а ввоз новых машин почти прекратился, что предвещало кризис в ближайшем будущем.
Для этого была еще одна причина: в годы первой мировой войны усилился податный гнет крестьянства России. 24 дек. 1914 царь утвердил закон о повышении на 1915 налогов с крестьян центра и окраин. В Сибири, а значит, и в Кузбассе, сумма оброчной подати возросла на 1/6 часть, а поземельная подать для крестьян-собственников на 100%. Повышение сумм оброчной подати, введенное на 1915, пр-во распространило на 1916-17. К этому следует добавить незаконные повинности и поборы, произвол администрации при их взыскании. Начинало разворачиваться революционное движение.
Лит.: История Кузбасса. Т.1. Кемерово, 1962; В.И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири (17 век). М., 1956; История Сибири. Т.З. Л.: Наука, 1968; История Кузбасса. Ч. I-II. Кемерово, 1967; Из истории крестьянства Сибири. Томск, 1978.
З.П. Галаганов
