Шиловский М.В. Факторы, влияющие на социальную активность крестьянства Кузбасса в первые два десятилетия XX века // Балибаловские чтения: материалы научно-практ. конф., посвящ. 80-летию городского статуса Кемерово, июнь 1998 г. / Кемер. гос. ун-т [и др.]. – Кемерово : Кузбассвузиздат, 1998. – С. 50-55.
Традиционно степень политизации, а следовательно, социальной активности российского, в том числе сибирского, крестьянства начала XX в. определялась уровнем имущественной дифференциации деревни и степенью воздействия радикальных партий. Основной силой антисамодержавного, а затем антиколчаковского движения объявлялись бедняки, антибольшевистского в первой половине 1918 1920-1921 гг. — исключительно кулаки. Середняки, как правило, колебались между названными полюсами. С другой стороны, складывалось явное противоречие между выводами историков-аграрников о глубине расслоения сельского мира и специалистами, изучавшими и идеализировавшими крестьянскую общину как хранительницу коллективистских и демократических традиций.
Нам представляется, что в рассматриваемое время сибирское крестьянство, являясь социумом преимущественно традиционного общества, действовало солидарно, всем миром. На его активность оказывали влияние стремление сохранить привычный патриархальный уклад жизни, традиционное неприятие политики властей и некоторые постоянные константы российской ментальности — страстность, максимализм, экстремизм, анархизм. В целом же жизнь местного крестьянства в начале XX в. была значительно грубее, жестче, примитивнее, чем это иногда буколически изображается историками и литераторами. Оно постоянно балансировало на грани выживания и активно использовало насилие для защиты своих интересов. С его помощью сельский мир боролся с конокрадами, бродягами, ворами и хулиганами. Типичными явлениями местной жизни оставались охота на “горбачей” (бродяг), самосуды, “варнацкий расчет” (убийство батраков по окончании сельскохозяйственных работ). Сдерживаемая до поры до времени жестокость выплескивалась наружу во время социальных потрясений. Вместе с тем на позицию крестьян и формы их борьбы влияла и конкретно-историческая обстановка.
Так, до 1914 г. эти факторы определялись строительством железной дороги и массовым переселением. Численность населения Томской губернии с 1897 по 1917 г. возросла с 1927,7 до 4503,9 тыс. чел. При преобладании среди новоселов русских и украинцев процесс был, по сути, интернациональным. Среди водворенных в Мариинском уезде на начало 1911 г. значилось 2240 поляков, 3198 латышей, 533 эстонца,164 татарина, 106 литовцев[ref]ГАТО, ф. 239, оп, 8, д. 89, лл. 30-31.[/ref]. Переселение породило клубок проблем, связанных с землеустройством, взаимоотношениями между старожилами и новоселами, лесным вопросом и т. д. Поэтому основными формами крестьянских выступлений становятся сопротивление землеустройству, самовольные поселения, захват земли и угодий Кабинета, отказы платить подати и коллективные порубки леса, что отражало массовый протест курсу самодержавия на установление монопольного права на землю в регионе.
Противостояние с 1905 г. принимает формы открытого вооруженного столкновения. По официальным данным, за 1915 г. в Томской губернии было убито 37 чинов полиции, 11 жандармов, 31 должностное лицо, ранено соответственно 180, 14 и 40[ref]ГАРФ, ф. 102, оп. 1916, д. 164, л. 29.[/ref]. Скачкообразно происходит падение религиозности, хотя и ранее сибиряки не отличались набожностью. По данным В. А. Зверева, среди новобранцев православного исповедания, призванных в 1881 г. в Западной Сибири, доля не бывших у исповеди и причастия в течение года и более (97,1%) была в 2,4 раза выше, чем по России в целом[ref]Зверев В. А. Крестьянское население Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1988. С. 59.[/ref]. Дьякон Дикуссар следующим образом характеризовал впечатление о пастве в 1916 г.: “До приезда в Сибирь я не мог себе представить простого русского крестьянина сколь-нибудь в значительной массе равнодушного к религии… К своему ужасу, я встретил мужика, настоящего русского мужика, отрицающего бытие Бога… Храм Божий пуст, проповедь священника — глас вопиющего в пустыне. Я знаю примеры того, как деятельные, энергичные пастыри встречали самое ожесточенное противодействие не только отдельных порочных личностей, но и представителей целых обществ”[ref]Енисейские епархиальные ведомости. 1916. 15 июня.[/ref]. Составной частью крестьянского движения начала XX в. становятся отказы оплачивать требы, вносить ругу, переход в другие конфессии (старообрядчество, сектантство).
Первая мировая война выдвинула новые проблемы. Мобилизация (июль-август 1914 г.) сопровождалась массовыми беспорядками (повальное пьянство, разгромы волостных правлений и винных лавок, избиение сельских старост, десятских, сотских) в Крапивинской, Мунгатской, Кольчугинской, Бочатской, Касьминской, Тарсминской, Салаирской, Романовской, Александровской, Прокопьевской волостях Кузнецкого уезда и Зырянской волости Мариинского. Всего по губернии в ходе волнений было ранено и избито 33 и убито 136 чел.[ref]История Кузбасса. Ч. 1-2. Кемерово. 1967. С. 211.[/ref]. Массовый всплеск правонарушений в ходе мобилизации объясняется негативным отношением населения к воинской повинности. “Слово “забрали” — самое ненавистное слово, — отмечается в одном из крестьянских мемуаров. — Оно выражает горе и несчастье, как для самого призванного в солдаты, так и для его семьи”. Там же рисуется типичная сцена призыва в мирное время: “Пьяная ватага с гармошками, пьяными песнями, беспричинными драками и руганью плелась по улице. “Забритых” призывников сопровождало почти все село — родные, соседи, знакомые и просто зеваки”[ref]ГАНО, ф. р-75, on. 1, д. 146, л. 16,[/ref]. Естественно, ситуация ухудшалась при массовой мобилизации.
Война привела к резкому ухудшению материального положения основной части населения региона. В армию призывается около 1 млн сибиряков, 51,5% трудоспособных мужчин Томской губернии, число их на одно хозяйство сократилось с 1,3 до 0,6[ref]Сафронов В. П. Октябрь в Сибири. Красноярск. 1962. С. 646.[/ref]. Выросли цены на продовольствие и промышленные товары, следствием чего явился рост кооперации в деревне. В марте 1916 г. Мариинское торгово-промышленное товарищество кооперативов объединяло 96 сельских потребительских обществ-пайщиков, за март 1915 г. со складов центральной конторы отпускается товаров на 53184 руб.[ref]ГАНО, ф. Д-51, on. 1, д. 195, лл. 10, 43.[/ref]. С началом военных действий в стране вводится “сухой закон”, а как следствие — всплеск самогоноварения. Именно фронтовики привезли домой технологию перегонки домашнего пива в крепкий спиртной напиток. “Хлеба было много, — вспоминает старожил. — Техника (чугунка, горшок, ствол от берданки, корытце со льдом или водой из колодца для охлаждения) постоянно совершенствовалась”[ref]ГАНО, ф. р-75, on. 1, д. 144, л. 38.[/ref].
Следствием войны стало появление мощного маргинального слоя фронтовиков, своей активностью повлиявшего на процессы установления советской власти, развертывания партизанского движения, а затем возглавившего антикоммунистические вооруженные выступления 1920-1921 гг. Например, из 30 членов РСДРП(б) Кузнецка осенью 1917 г. 26 являлись солдатами[ref][/ref]. Военнослужащие преобладали среди делегатов крестьянских съездов различных уровней. Фронтовики преобладали среди руководителей партизанских формирований в Кузбассе (П. В. Подберезин, П. К. Лубков, М. В. Лудзиш, В. П. Шевелев, И. П. Новоселов и др.). К тому же массовая демобилизация сопровождалась увеличением уголовного и политического насилия, растаскиванием оружия “на всякий случай”, “про залас”[ref]Ларьков Н. С. Начало гражданской войны в Сибири. Армия и борьба за власть. Томск. 1995. С. 63-63; ГАНО, ф. р-75, on. 1, д. 146, л. 152.[/ref].
Сжатая за годы войны пружина “выстрелила” в 1917 г. разгоном крестьянских начальников, урядников, лесной стражи, самовольными порубками леса, прекращением платежей, захватом земли и угодий Кабинета. Требования крестьян, в частности Мариинского уезда, сводились к ограничению роста цен, ликвидации частной собственности на землю и введению уравнительного землепользования[ref]Социалист-революционер (Мариинск). 1917. 29 авг.[/ref]. Деревня поддержала программу эсеров, отобразившую коллективистскую и мелкобуржуазную психологию ее жителей. Реальным отображением авторитета политических партий в селе стали результаты выборов в Учредительное собрание (ноябрь 1917 г.) В Кузнецком уезде из 98 869 принявших участие в голосовании 89 821 (90%) отдали голоса за эсеров, 4 269 (4,24%) — за большевиков, 2 088 (2,2%) — за кадетов. В Мариинском уезде из 91347 голосовавших — 80 948 (88,7%) — за эсеров, 6 201 (6,79%) — за большевиков и 963 (0,98%) — за кадетов[ref]ГАНО, ф. д-143, од. 1, д. 27, л. 36.[/ref].
Ко времени чехословацкого мятежа крестьянство находилось под воздействием декрета Совнаркома от 14 мая 1918 г., предусматривающего массовое изъятие хлебных “излишков”. В “белой” Сибири поведение селян определялось стремлением властей взять не только восстановленные ими налоги, но и недоимки за советский период, прекратить самовольные порубки леса, обеспечить содержание армии. Как результат — массовый всплеск партизанско-повстанческого движения. Существенную роль в нем, именно в Кузбассе, сыграли анархисты и возглавляемые ими формирования (Г. Ф. Рогов, И. П. Новоселов, П. К. Лубков, И. М. Дрожжин), которые до недавнего времени однозначно квалифицировались как представители “анархо-эсерокулацкого крыла в сибирском партизанском движении”, хотя ничего эсеровского и кулацкого в их действиях не было. Программа, например, И. П. Новоселова не шла дальше лозунга: “Уничтожайте гадов!”, которыми он считал не только контрреволюционеров, но всех богатых и интеллигентов[ref]Шуклецов В. Т. Сибиряки в борьбе за власть Советов. Новосибирск. 1981. С. 139.[/ref].
В 1920-1921 гг. резкое обострение политической ситуации связано с негативным отношением большей части сельского населения к продразверстке, запрещению свободной торговли, трудовой повинности, проводимых в жестко репрессивных формах коммунистами. Определенное воздействие на характер и методы отстаивания крестьянами своих интересов в течение всего рассматриваемого времени оказал процесс деградации, потери авторитета, а затем развал государственных структур, борьба за власть в 1917-1920 гг.
Конкретной иллюстрацией к сформулированным выводам служат материалы по истории деревни Шабаново Касьминской волости (ныне Ленинск-Кузнецкий район), собранные Г. А. Ноздриным. С 1892 по 1917 г. количество жителей здесь, прежде всего за счет переселенцев, увеличилось с 504 до 1425 чел., а посевные площади в 4 раза. Чистый доход селян от земледелия в конце XIX в. колебался в пределах 1700 — 2400 руб. в год. В то же время шабановские обыватели ежегодно выплачивали 1351 руб. 40 коп. государственных и кабинетских сборов, 1723 руб. 50 коп. губернских земских сборов и 304 руб. 4 коп. мирских сборов. Общая сумма повинностей составляла 3368 руб. 39 коп., т. е. значительно превышала доходы от земледелия. Церковная руга оценивалась в 39 пудов хлеба ежегодно. Деревню обременяли и натуральные повинности (ремонт и содержание дорог, извозная, опалка леса, заполнение хлебозапасных магазинов), которые в пересчете на одну мужскую душу составляли 10 руб. в год, т. е. их общая сумма была в 1,5 раза больше, чем государственных. В Первую мировую войну в армию взяли 183 мужика из 347 трудоспособных. Шабановцы в общем-то благополучно пережили столыпинскую переселенческую эпопею. У них не было столкновений между старожилами и новоселами, но вот основные формы крестьянского движения соответствовали названным выше применительно к каждому из этапов. Рост налогового бремени, ограничение земельных наделов привели начиная с 1895 г. к отказам участвовать в межевании, платить подати и массовым порубкам кабинетских лесов. Начало первой мировой войны сопровождалось крупными волнениями мобилизованных. Весной 1917 г. крестьяне явочным порядком захватили кабинетские земли, в том числе сданные в аренду коннозаводчику. Руководили аграрным движением зажиточные мужики. На почве принудительного изъятия хлеба Брюхановским волисполкомом с помощью кольчугинских красногвардейцев в конце мая 1918 г. шабановцы приняли участие в антисоветском восстании. Под воздействием восстания кольчугинских шахтеров 25 марта 1919 г. в деревне временно восстанавливается советская власть, низвергнутая карателями капитана Орлова. В обоих случаях победители расстреливали побежденных[ref]Ильиных В. А., Ноздрин Г. А. Очерки истории сибирской деревни. Новосибирск. 1995. С. 107-150.[/ref].
В целом же сибирское крестьянство, оставаясь социумом жизнестойким и консервативным, в первые два десятилетия XX в. с переменным успехом, но решительно и бескомпромиссно отстаивало свои интересы, не останавливаясь перед самыми радикальными методами противодействия властям. В конечном счете его позиция, действия или бездействие (пассивный нейтралитет) предопределили установление советской власти, а затем ее свержение летом 1918 г., также как и “белого” движения к концу 1919 г. Крестьянству удалось ценой кровавых жертв и издержек заставить закрепившихся у власти коммунистов в 1921 г. признать их интересы и отказаться от политики “военного коммунизма”.
