Кемеровский рудник и химический завод в 20-е годы

Макурина Г.А. Кемеровский рудник и химический завод в 20-е годы // Балибаловские чтения : материалы научно-практ. конф., посвящ. 80-летию городского статуса Кемерово, июнь 1998 г. / Кемер. гос. ун-т [и др.]. – Кемерово : Кузбассвузиздат, 1998. – С. 46-50.

Кемеровский рудник стал структурной единицей АИКа с октября 1922 г. Иностранные специалисты всеми силами и средствами добивались поставленной перед АИКом цели: увеличения добычи, снижения себестоимости угля. И это им удавалось лучше, чем специалистам Кузбасстреста.

Себестоимость пуда угля на Кемеровском руднике в 1924 г. равнялась 12,7 коп., в Кузбасстресте — 19,4 коп.
Один горнорабочий вырабатывал на “упряжку” на руднике в 1922-1923 гг. 33,3 пуда угля, в Кузбасстресте — 30,9 пуда, в 1924 г. соответственно — 49,6 пуда и 39,5 пуда[ref]ГАКО, ф. 80, on. 1, д. 40, д. 7, 9, 14.[/ref].

В 1924 г. в АИК вошли еще два рудника: Ленинский и Прокопьевский. По добыче угля они опережали Кемеровский рудник, что отражено в табл. 1.

В последующие годы, став уже самостоятельным предприятием с июня 1926 г., Кемеровский рудник был менее мощным и давал меньше угля, чем другие.

Хотя в целом по рудникам перевыполнение плана составило лишь 18,9 тыс. т[ref]Там же, ф. 8, од. 1, дд. 315, л. 13.[/ref].

Производство кокса много лет было незначительно. Лишь с постройкой в Щегловске коксохимзавода и его реконструкцией специалистами АИКа с марта 1924 г. оно доставлено на промышленную основу. В 1924/25 гг. было произведено 76 415 т кокса, в 1925/26 — 128 525 т.

Себестоимость продукции, как и в угольной отрасли, оставалась высокой. В результате при снижении продажных цен в 1925/26 гг. завод имел убыток в 80 тыс. рублей. Специалисты завода постоянно работали над улучшением качества продукции, снижением себестоимости, расширением производства. В частности, имелись достижения в области изучения качества, улучшения дробления и смешивания углей, дающих наиболее дешевый и лучшего качества кокс. Повышалась производительность и тепловой режим печей. С применением прокопьевского угля сокращался процент затрат угля на выжег кокса. Планировалась постройка 3-ей коксовой батареи. С июля 1926 г. с ликвидацией АИКа коксохимзавод стал самостоятельной единицей, сохранив высокие темпы. В 1927 г. в составе общей валовой продукции Кузбасса коксовая составляла 14,5%, химическая — 5,1%, товарной соответственно — 18,3% и 8,6%. На заводе трудилось свыше тысячи рабочих. Уже к 1928 г. завод имел значительные успехи. Производство кокса возросло и при снижении стоимости, улучшении качества дало прибыль.

Табл. 3 показывает, что в 1927/28 гг. выпуск кокса увеличился на 2,8% и составил 161 527 тыс. т, выход от угля — на 2,2%. Несколько медленнее росло производство химической продукции, всецело зависящее от конъюнктуры рынка сбыта. С реализацией кокса было проще. Хотя Уральскую металлургию не удовлетворяло качество кемеровского кокса, Урал оставался главным его потребителем. В 1927/28 гг. ему продано 142,5 тыс. т — 88,2% всего производства кокса, остальное — разным, преимущественно сибирским[ref]Там же, ф. 214, on. 1, д. 40, л. 21; ф. 8, ос. 1, д. 315, л. 14, 15.[/ref].

Достигнутый уровень, а также сбои в производстве угля, кокса и другой продукции зависели не только от управления и механизации, а в большей степени — от главной производительной силы — рабочих. На Кемеровском руднике их было около 1,5 тыс. человек, на химзаводе — свыше тысячи. Основную часть составляли старые кадровые рабочие, но не менее 1/5 приходилось на крестьян, которые в сезон полевых работ уходили обратно в деревню. Рабочих постоянно не хватало, даже вводилась скидка на сельхозналог для тех, кто работает на руднике зимой[ref]Там же, ф. 80, oп, 1, д. 19, л. 1.[/ref].
И в то же время крестьяне к рабочим относились недружелюбно. Тяготы сельхозналога и крестьянской жизни в целом они связывали с городом. Рабочие, по их мнению, получали высокую зарплату и жили лучше. Поэтому, когда бригада рабочих химзавода приехала в д. Кур-Искитим на посевную, крестьяне встретили их враждебно. Рабочие писали: “На квартиры не пускают, 2 дня искали жилье. За 2 недели просили бешеные деньги по 10-15 руб. За харчи дерут дороже, чем в городе. Относятся с презрением”[ref]Там же, ф. 8, on. 1, д. 198, л. 8.[/ref].

Старые кадровые рабочие также не порывали с землей, имели скот, огороды, не выходили на работу из-за домашних дел. Иногда текучесть составляла 85%. Если учесть массовое пьянство в дни получек и праздников, систематические прогулы, небрежное отношение к производству, воровство, то станут понятны причины низкой производительности труда. Бюро окружкома ВКПб не раз рассматривало вопрос “О прогулах, простоях и трудовой дисциплине”. Но фактически положение дел не менялось, хотя на руднике и химзаводе, в силу того что они входили в АИК, были лучшие условия труда и быта, чем на других предприятиях. Средняя зарплата в 1925/26 гг. на руднике составляла 45 руб. 57 коп., за год она возросла на 13 руб. 22 коп. и постоянно обгоняла производительность труда. Несмотря на ее повышение, жизненный уровень оставался низким, т. к. одновременно росли и цены. Поэтому забастовки в годы нэпа не были редкостью. В октябре 1927 г. рабочие рудника на забутовке прекратили работу и “итальянили 12 дней”. “Профсоюз по словам рабочих, их не защищал. Свобода только на словах. А на деле — рабочие угнетены, находятся под страхом, того и гляди, что под суд отдадут или уволят”[ref]Там же, ф. 8, on. 1, д. 234,bл. 9; д. 198, л. 42; д. 199, л. 71.[/ref]. В этом высказывании заключена и суровая реальность и политическая неграмотность.

Бюджет рабочих распределялся следующим образом: плата за квартиру, свет, отопление составляла 1,5%, питание — 52,15%, одежду и обувь — 21,13%, культурные мероприятия — 1,83%, спиртное — 1,2%. Последняя цифра, отнюдь, не показатель трезвости рабочих: пили они по-прежнему много, но самогон. Рабочие химзавода жили лучше горняков. Рабочие рудника расходовали на питание половину своего заработка, а химзавода — одну треть. На культурные нужды горняки тратили в 10 раз меньше рабочих завода, на спиртные напитки — в 10 раз больше[ref]Там же, ф. 8, on. 1, д. 96, л, 121.[/ref].

Партийные и советские органы делали все возможное для ликвидации неграмотности, повышения культуры и улучшения быта рабочих. Но за короткий период при дефиците средств в этом направлении были сделаны только первые шаги. В Кемерове 24% рабочих не имели квартир и жили в деревне. На одного человека приходилось 3,3 м2 жилой площади, вместо 8 м2 по норме. В 1927 г. рудник достраивал 26 домов, 4 общежития.

Свободное время рабочим предлагалось проводить в клубе, однако посещаемость составляла 10%. “Что туда ходить? В клубе кроме кино ни черта не бывает,” — реагировали рабочие. И действительно, за 3 месяца 1926 г. в клубе химзавода был проведен один вечер вопросов и ответов и 88 киносеансов. Читали рабочие мало. Библиотеку посещали лишь 20% рабочих рудника и 5% — химзавода, местную газету выписывали 700-800 человек[ref]Там же, ф. 8, он. 1, д. 91, л. 81; д. 315. л. 22; д. 234, л. 5,6.[/ref].

Медицинская помощь была организована слабо. Сырость шахт и “нахаловок” сказывалась на здоровье рабочих. Более 500 рабочих рудника и химзавода болели туберкулезом и ревматизмом. На 9 тыс. человек рабочих и членов их семей приходилось 5 врачей и 13 медсестер[ref]Там же, ф. 22, он. 1, д. 86, л. 66.[/ref]. Несмотря на трудности и лишения, рабочие были настроены патриотически. Обострение международной обстановки в 1927 г. и угроза войны не вызвали антисоветских настроений. Очередей не было, товары не раскупались, молодежь с подъемом шла на призывные пункты. Угроза войны обсуждалась повсеместно. На руднике возрос интерес рабочих к обороне, они отчисляли деньги на постройку самолета. Большинство заявляли: “Лучше умрем, чем быть побежденными и снова попасть в кабалу к буржуазии”[ref]Там же, ф. 8, on. 1, д. 198, л. 23.[/ref]. Таким образом, рабочие Кемерова готовы были отстаивать ту власть, ту систему ценностей, которую принес им Октябрь 1917 г.