К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.
Забастовка анжеро-судженских шахтеров и железнодорожников Тайги, крупные восстания крестьян Алтая, солдат Томска, рабочих Омска и другие выступления показали, что белогвардейцы не сломили революционного духа народных масс Западной Сибири. Эсеро-меньшевистские правители обанкротились и уже не устраивали вдохновителей гражданской войны, решивших заменить режим «демократической» контрреволюции открытой военной диктатурой. Выбор империалистов пал на близкого к американоанглийским военным и политическим кругам, ярого монархиста и реакционера, известного своей лютой ненавистью к революции адмирала Колчака.
18 ноября 1918 года по указке империалистов Колчак совершил «государственный переворот» и провозгласил себя верховным правителем России. Обосновавшись в Омске, «верховный правитель» пытался штыками утвердить в Сибири диктатуру помещиков, буржуазии, монархической военщины и интервентов. Колчак решил отнять у рабочих последние возможности протестовать против произвола предпринимателей. Начался разгром профсоюзов. 10 апреля 1919 года совет профсоюзов Сибири констатировал, что «в горных районах: Черемховском, Анжерском, Судженском и других местах профессиональные союзы разгромлены». На угольных копях и золотых рудниках, на заводах и железных дорогах ликвидировались последние остатки экономических завоеваний трудящихся. Зарплата падала, а цены быстро росли. В рабочих районах де хватало хлеба и мяса. Тысячи людей голодали.
Экономическая политика колчаковщины привела к развалу хозяйства. В 1919 году шахты Кузбасса дали лишь 48 929 тысяч пудов угля против 76 752 тысяч в 1917 году.
Нетерпимым становился террор колчаковцев. Избиения, грабежи, взяточничество получили столь широкое распространение, что этого уже нельзя было скрывать. Военные власти Кемеровского гарнизона вынуждены были признать, что «дедюевские селяне прятались при виде милиции и боялись ее больше, чем любого бандита». Начальник Щегловского гарнизона писал: «Процветает настоящий произвол, насилия, пьянство, взяточничество, оскорбление словами и действиями обывателей, порка плетьми, массовые убийства, допросы с пристрастием».
Режим колчаковщины представлял собой открытую диктатуру капиталистов и помещиков, диктатуру «хуже царской», как называл ее В. И. Ленин.
Для определения тактики большевистских организаций в новых условиях, через пять дней после установления колчаковщины — 23 ноября была созвана вторая общеси6ирская партийная конференция. В связи с наметившимся среди крестьянства поворотом в сторону Советской власти партийным организациям было дано указание возглавить выступление в деревне. Конференция обязала всех коммунистов войти в подпольные организации и начать широкую подготовку вооруженного восстания на территории всей Сибири. Одновременно конференция не отрицала целесообразности восстаний местного характера, охватывающих более или менее крупные районы.
Решения второй подпольной конференции, нацеливавшие на всемерное развитие инициативы местных организаций, повышение их роли в борьбе за власть Советов, свидетельствовали о росте политического и боевого опыта большевиков Сибири.
Систематическую помощь большевистскому подполью Сибири оказывал ЦК РКП (б). Для руководства работой подпольных большевистских организаций в Сибири в декабре 1918 года было создано Сибирское бюро ЦК РКП (б), в состав которого входили Ф. Голощеков, А. Масленников, М. Рабинович, А. Нейбут. Сибирское бюро установило и поддерживало постоянную связь с большевистским подпольем, собирало информацию о положении дел в Сибири, проводило в жизнь директивы ЦК партии. Оно руководило вооруженными восстаниями и партизанским движением, развертывало агитацию среди населения. ЦК партии направил для подпольной работы в колчаковском тылу испытанных коммунистов, оказывал сибирскому подполью повседневную поддержку.
За деятельностью большевистских организаций в тылу Колчака внимательно следил В. И. Ленин. Я. М. Свердлов лично поддерживал связь с подпольщиками. В письмах он информировал их о положении в России, давал советы. В одной из записок Я. М. Свердлов называл вопросы, ответы на которые особенно интересуют ЦК. Речь шла о положении рабочих, их настроении и организации, об отношении крестьянских масс к Колчаку, ходе мобилизации и отношении мобилизованных к правительству, о положении заводов в Сибири.
Постоянное внимание и активная помощь Центрального Комитета партии и Советского правительства вдохновляли подпольщиков, вселяли уверенность в победе.
Уже в декабре 1918 года вспыхнуло крупное восстание рабочих в Омске. Руководствуясь решениями ноябрьской конференции, развертывали подготовку к вооруженному восстанию большевики Томска, Кемерова, Кольчугина, Топок.
29 декабря белогвардейские власти Мариинска направили телеграмму в Томск, в которой сообщалось, что «в ночь на 1 января предполагается восстание по линии железной дороги Ачинск — Омск и взятие моста в Мариинске». Далее следовала просьба экстренно выслать новые воинские подкрепления, пулеметы и побольше патронов.
В начале 1919 года Томский комитет РКП (б) выпустил воззвание «К товарищам рабочим, крестьянам и солдатам», которое заканчивалось призывом взяться за оружие: «Пусть каждый, — говорилось в воззвании, — не забывает замученных и погибающих каждый день рабочих и крестьян. Он не смеет это забыть. И пусть каждый неустанно ежедневно и ежечасно твердит себе, товарищам, отцам и братьям, матерям и сестрам призывный клич: в ряды революции! В ружье!».
Готовя восстание, подпольные партийные организации Анжерки, Судженки, Кемерова, Кольчугина создавали боевые дружину из рабочих.
Крепкие нелегальные ячейки возникают и среди крестьян. Заместитель председателя исполкома Щегловского уездного Совета Г. Д. Шувалов и старый большевик С. Голкин, установив связи со сторонниками Советской власти, формируют боевые дружины в. Дедюеве, Ягунове, Топках, Панфилове, Сарапках, Междугорном, Шевелях. Подпольные ячейки сложились во многих селах, расположенных вокруг Анжеро-Судженских копей.
Широкий размах приняла подготовка к восстанию на Кольчугинском руднике. Активную роль в работе подпольной организации сыграл здесь большевик Алексей Васильевич Ролико-Виноградов, Осенью 1917 года он был направлен Петроградским военным округом в Сибирь для доставки хлеба, но из-за начавшегося контрреволюционного мятежа не смог вернуться назад. Ролико-Виноградов пробрался на Кольчугинский рудник, где стал забойщиком Журинской шахты.
В механической мастерской и на Николаевской шахте созданием подпольной большевистской организации нанимался машинист подъемной машины Демьян Иванович Погребной, прибывший на рудник с германского фронта в конце 1917 года. Погребной сражался с мятежниками под Арлюком, а при отступлении из Кольчугина отряда П. Ф. Сухова остался на руднике.
Легальным прикрытием деятельности подпольной организации, объединявшей уже около 300 человек, стал местный профсоюз.
Готовясь к восстанию, большевики уделяли большое внимание крестьянству, По заданию Кольчугинского подпольного, комитета часто ездили по деревням Д. Погребной, А. Ролико-Вивоградов, И. Ходарадзе и другие. К февралю 1919 года нелегальные ячейки действовали в Старо-Пестерях, Красноярке, Ново-Георгиевке, Мохове, Бачатах, Менчерепе, Хмелеве, Мусохранове и других деревнях, расположенных вблизи Кольчугина.
Подпольщики установили тесный контакт с солдатами местного гарнизона, многие из которых вошли в состав нелегальной организации. Представитель гарнизона Ф. Гужев был введен в подпольный комитет.
Таким образом, в начале 1919 года в Кольчугине работала крупная подпольная организация, имевшая свои ячейки среди шахтеров, солдат и крестьян. Эта организация поддерживала связь с партийными организациями Томска, Кемерова, Топок и Гурьевска.
Внушительную сиду представляли кемеровские подпольщики. В организации состояло около 400 шахтеров и рабочих химического завода. Было приобретено полтораста винтовок, создана мастерская по ремонту оружия.
Восстание намечалось на весну, когда растает снег и выйдут из тайги партизанские отряды, и имело цель создать фронт в тылу колчаковщины, чтобы оттянуть белогвардейские силы с Урала и тем самым помочь Красной Армии.
В начале марта вскормленная и вооруженная империалистами Англии и Америки, колчаковская армия перешла в наступление по всему фронту. Предпринимая наступление, Колчак стремился соединиться с армией Деникина и, захватив Поволжье, открыть путь на Москву. В этот критический для республики Советов момент В. И. Ленин объявил: «Социалистическое отечество в опасности». По призыву ЦК партии и Советского правительства страна мобилизовала все силы на борьбу против Колчака. На фронте разыгрались ожесточенные бои.
В этот напряженный период, когда Колчак рвался к сердцу рабоче-крестьянской республики, а буржуазные газеты Запада уже трубили о неизбежном падении Москвы, большевики Западной Сибири приняли решение ускорить начало восстания в тылу Колчака. Для координации действий Томский подпольный комитет большевиков направил в Кольчугино своего представителя Петра Голикова, а в Кемерово — Виталия Кручину.
Однако в начале марта произошел провал Томской и Кемеровской организаций. Контрразведка напала и на след кольчугинских подпольщиков. Внутри Кольчугинского комитета возникли разногласия. Голиков настаивал на немедленном начале восстания. Погребной предлагал отложить выступление до тепла, когда, в случае неудачи, можно было бы организованно отступить в тайгу. После горячих споров победила точка зрения П. К. Голикова, которому и было поручено руководство подготовкой восстания, намеченного на ночь с 5 на 6 апреля.
Подпольщики надеялись на поддержку восставших в других районах. Но если этого не случится, намеревались расправиться с белогвардейскими властями рудника, захватить оружие и снаряжение и организованно отступить в тайгу.
Как и было намечено, в ночь на 6 апреля кольчугинские повстанцы перебили колчаковских офицеров и, захватив оружие, овладели железнодорожным вокзалом и телеграфом. Ранним утром по тревожным гудкам шахт к штабу восстания стали стекаться рабочие. На митинге было решено провести запись добровольцев в Красную гвардию, раздать им захваченное у колчаковцев оружие. На сторону восставших сразу встали такие военнослужащие, какьФ. Гужев, А. Бобков, А. Мельников, К. Сибирцев, Мухлядов, Калинин. По их примеру сорвали погоны и многие другие солдаты местного гарнизона.
С радостью встретили восстановление Советской власти на руднике находившиеся здесь военнопленные. Из бараков раздавались революционные песни. В окнах появились красные флаги.
Часть военнопленных, вооружившись, несла караульную службу на руднике. Активными участниками восстания стали мадьяры Франц Фишер, Макс Штибрек, Карл Оун, Курт Дице.
Днем в здании школы председатель профсоюза Чепелев открыл новый митинг. Рабочие единодушно избрали Совет в составе С. Голева (председатель), П. Голикова, Ф. Жаркевича, Станкевича, Герасимова, С. Климова.
Новый Совет немедленно принял меры к охране технических сооружений рудника и рудничной кассы, в которой лежало 506 тысяч рублей.
Тем временем на руднике шло формирование отряда Красной гвардии. Когда число красногвардейцев достигло 250 человек, из-за недостатка оружия запись добровольцев пришлось прекратить. Стремясь расширить район восстания, Кольчугинский Совет выпустил воззвание к населению и направил несколько отрядов в соседние села и рабочие поселки.
Основные же силы восставших были двинуты к ст. Топки с тем чтобы, подняв железнодорожников и рабочих Кемерова, сообща пробиться к мосту через Томь на главной магистрали в районе Юрги и тем самым сорвать переброску колчаковских частей в район восстания.
Однако уже в районе Раскатихи — Плотникове повстанцев встретили части белогвардейцев. К этому времени стало ясно, что кольчугинцы оказались в одиночестве: окончилась неудачей попытка поднять рабочих Гурьевска, не подтвердились сведения о выступлениях в соседних городах. Повстанцы, не получив ожидаемого подкрепления и узнав о движении на Кольчугино больших сил белогвардейцев, растерялись. Было принято решение — не мешкая оставить рудник и уйти в тайгу на соединение с партизанскими отрядами. Голиков, Хорошевский, Бобков и другие руководители восстания с отрядом в 80 рабочих и солдат покинули рудник и, отступив к с. Байкаим, ушли на соединение с партизанским отрядом Шевелева. В ночь на 8 апреля около 40 вооруженных повстанцев проследовали на лошадях через с. Ваганово в сторону станции Черепаново Барнаульского уезда. Другие, отступив с боями через деревни Ур-Бедари и Устюжанино, соединились в районе деревень Кресты-Xмелево и двинулись на Салаир.
Между тем со всех сторон — из Бийска, Барнаула, Новониколаевска, Томска, Кузнецка, Щегловска, Топок в район Кольчугинского рудника спешили колчаковские каратели. Уже 8 апреля в Кольчугино прибыл отряд во главе с подполковником Буланцевым. Вместе с ним вернулась администрация копей. Сразу же начал свирепствовать военно-полевой суд.
В руки карателей попали списки рабочих, записавшихся в отряды Красной гвардии и получивших оружие. Эти списки стали первичным материалом обвинений. По приказанию управляющего рудником Назарова на шахтах рудника был произведен учет горняков, не вышедших на работу в день восстания. На шахтеров посыпались доносы представителей администрации, которые пользовались возможностью свести личные счеты.
Началась зверская расправа. Засвистели шомпола, полилась кровь рабочих. Казаки тренировались в ружейных приемах на живых и мертвых. Истерзанных пытками людей валили на подводы и везли на окраину рудника. Здесь, в Камышанском логу, было расстреляно 500 человек! А сколько людей погибло под пулями карателей в окружающих рудник селах! В числе расстрелянных были председатель профсоюза Григорий Чепелев, председатель Совета Семен Голев. Позднее, в Мариинской тайге, колчаковцы схватили и сожгли на костре Демьяна Погребного.
Так было разгромлено и потоплено в крови Кольчугинское восстание. Одной из причин поражения горняков было то, что они не получили поддержки в других районах Кузбасса. Повстанцы не договорились о единстве действий даже с партизанскими отрядами. Многие из них узнали о восстании уже после его подавления. Все это дало возможность колчаковцам быстро стянуть свои войска в Кольчугино и обрушиться на рабочих. Серьезной помехой явилось и отсутствие единства среди членов подпольного комитета о времени начала выступления.
Направленные по деревням подпольщики рудника советовали местным ячейкам быть готовыми к вооруженному восстанию и ждать указания о дне общего выступления. Но этого сигнала так и не поступило. Так, весть о восстании застала Ролико-Виноградова в Бачатах, где была довольно крупная ячейка. Зная, что решения комитета о дне восстания еще нет, Ролико-Виноградов посоветовал возбужденным бачатцам дождаться точных сведений, а сам поспешил на рудник. Но, не доехав до рудника, он узнал об отступлении повстанцев.
В селе Менчереп ячейка ожидала сигнала о восстании и всячески старалась избежать преждевременного выступления сроих односельчан. Да и сами восставшие действовали порою нерешительно. Высланный с опозданием в сторону ст. Топки отряд красногвардейцев надолго задержался у ст. Раскатиха, что дало возможность колчаковцам собраться с силами и перехватить инициативу.
Но все-таки, несмотря на поражение, Кольчугинское восстание не прошло бесследно и сыграло положительную роль. Оно вскрыло глубину пропасти между колчаковщиной и трудовым народом, показало, что кровавый террор не уничтожил стремления рабочих масс к восстановлению Советской власти.
Разразившись в тот момент, когда Колчак, бросив на фронт все свои резервы, повел наступление против Красной Армии, восстание вызвало растерянность у белогвардейских властей, заставило их оттянуть часть войск на охрану ставшего ненадежным тыла.
Кольчугинское восстание показало глубокое недовольство колчаковским режимом широких масс крестьянства, дало толчок крестьяноким волнениям в Кузнецком и Щегловском уезде. Когда кольчугинские повстанцы отступали от рудника, крестьяне попятных сел оказывали им всяческую помощь и поддержку. Командир карательного отряда Галаган сообщил из с. Кауорака, что «среди местного зажиточного населения заметна паника, а среди бедноты повышенное настроение и сочувствие к Кольчугинскому восстанию».
Среди крестьян повстанцами распространялись рукописные или отпечатанные на машинке призывы и воззвания. Многие председатели сельских комитетов получили приказ партизан, в котором именем Совета народных комиосаров России предлагалось созвать сельские собрания, избрать из бедноты Советы крестьянских депутатов, сдать им все общественные дела. Всех поддерживающих белогвардейскую власть арестовать. Окладные листы и бумаги, относящиеся к сбору податей, мобилизации и набору лошадей, сжечь. Собранные подати раздать населению. Вооружить деревенскую бедноту и образовать отряды для охраны сел и деревень. В случае появления белогвардейских отрядов предписывалось немедленно сообщать об этом партизанам, всячески задерживать карателей, не давать им лошадей и фуража.
В ряде деревень беднота восстановила Советскую власть. Жители д. Мусохрановой, узнав о восстании кольчугинских шахтеров, разоружили милиционеров, избрали Совет и провели запись в Красную гвардию. 7 апреля подняли восстание 150 крестьян д. Бороденковой Бачатской волости. Они взяли под свой контроль имущество и лошадей строительной конторы, — выставили охрану на дорогах, идущих на Бачаты и Кузнецк. Арестованный позже колчаковцами член подпольной организации этой деревни Г. Т. Ушаков на допросе заявил: «Вся Бороденкова пойдет на защиту Советской власти. Существующая власть долго не продержится».
Через два месяца после Кольчугинского восстания начальник щегловской милиции докладывал, что «в Щеглове и его районе, вследствие сосредоточения больших рабочих масс на химическом заводе, каменноугольных копях и железной дороге и наплыва разного рода «разночинцев», т. е. пришлого люда, большевизм получил довольно широкое распространение и… зачастую проявлялся в форме заговоров, попыток к восстанию против существующей власти, убийстве правительственных агентов и прочих эксцессов».
Кузбасс был одним из районов Сибири, где ни на один день не гасло партизанское движение.
Организаторами партизанского движения в Кузбассе были большевистские подпольные комитеты. Основными его центрами стали районы, расположенные вблизи шахт, приисков и заводов. Именно здесь под руководством Анжеро-Судженского, Кемеровского и Кольчугинского подпольных большевистских комитетов с осени 1918 года начали складываться первые партизанские отряды. Во главе их, как правило, стояли большевики или преданные партии беспартийные работники Советов, солдаты и офицеры-фронтовики. В подпольных организациях городов и рабочих поселков действовали отделы по связи с партизанами и снабжению их оружием. Кольчугинские подпольщики, например, переправили партизанам немало оружия и боеприпасов, которые они сумели достать у солдат местного гарнизона. Регулярную связь с партизанскими отрядами поддерживала Кемеровская подпольная организация через своих членов Н. Чумазова, С. Голкина, Г. Шувалова, М. Голкину. Анжеро-судженские подпольщики отправляли к партизанам бежавших из тюрем товарищей и уклоняющихся от призыва в колчаковскую армию. Шахтеры слали в тайгу динамит, патроны, ручные бомбы.
Ядро одного из первых партизанских отрядов составили красногвардейцы под руководством военного комиссара Итатского волостного Совета крестьянских депутатов М. X. Перевалова, отступившие с Мариинского фронта. Отряд действовал на стыке Томской и Енисейской губерний.
На северо-востоке Кузбасса, в районе Чумая с осени 1918 года начал боевые действия партизанский отряд под командованием Е. Попова-Пугачева. Зимой 1919 года в нем насчитывалось 60 человек.
Невдалеке от Анжеро-Судженских копей, в районе д. Ксеньевки (ныне город Асино), возник партизанский отряд под командованием коммуниста-рабочего, посланца Томской подпольной организации С. Толкунова-Гончарова. С помощью партизан этого отряда были созданы нелегальные ячейки в деревнях Котляры, Осиновка, Ратовка, Казанка, Тихомировка.
По соседству с районом действия отряда Гончарова осенью 1918 года сформировался отряд под командованием П. К. Лубкова. Серьезную помощь ему оказали анжерские подпольщики. Они направили в отряд группу шахтеров, перебросили туда оружие и медикаменты.
За положением дел в отряде Лубков а следил Томский подпольный комитет. Когда комитету стало известно, что у партизан нет четкой политической линии, а на Лубкова оказывают большое влияние эсеры и анархисты, вопрос об отряде специально рассматривался в окружном штабе.
К февралю 1919 года были созданы нелегальные ячейки в селах центральной части Кузбасса: Ягунове, Дедюеве, Мазурове, Саранки, Междугорном, Шевели, Панфилове. А в конце февраля сформированный здесь под руководством заместителя председателя Щегловского уездного Совета рабочих и крестьянских депутатов Г. Д. Шувалова партизанский отряд совершил первый налет на колчаковскую милицию в д. Райки.
В.П. Щевелев
Одним из наиболее активных партизанских отрядов, действовавших осенью 1918 — зимой 1919 года, был отряд крестьянина д. Шипициной коммуниста Василия Шевелева.
Двигаясь из степных районов к Мариинску, партизаны создали подпольные ячейки в Новой деревне, Кобылине, Красном Яре. Не задерживаясь подолгу в деревнях, отряд большими и неожиданными переходами сбивал противника со следа. Узнав о восстании в Кольчугине, Шевелев немедленно двинулся на помощь шахтерам. В Баннове партизаны разоружили милицию, в Крапивино были освобождены арестованные, изъяты бланки паспортов и другая документация. В Каракане Шевелев встретился с отступающим из Кольчугина отрядом П. Голикова. Объединившись, партизаны направились к Кузнецку.
Следует, однако, отметить, что партизанские отряды, созданные осенью 1918 года и зимой 1919 года, были не велики по численности и действовали без всякой связи друг с другом. Это был период роста подпольных ячеек в рабочих поселках, деревнях и селах, период собирания сил.
Колчаковцы понимали, что партизаны, накопив за зиму силы, к весне решительно активизируют свои действия. И они забили тревогу, потребовав от правительства немедленной расправы с партизанами. Газета «Сибирская жизнь» писала: «Пройдет два-три месяца, и борьба может стать невозможной. Теперь, зимой, они (партизаны) волей-неволей должны искать себе убежище по деревням или на заимках. Что же будет с наступлением лета, когда под каждым кустом будет готов и стол, и тем более благоприятной обстановки для таких операций, чем наша Сибирь, трудно придумать. Примкнут все недовольные, а их много, взбунтуются деревни, и борьба с ними окажется очень тяжелой. Самые решительные мероприятия необходимы сейчас же, чтобы потом не услышать о сибирских Емельках Пугачевых и Стеньках Разиных».
Чтобы погасить разгоревшееся пламя партизанской войны, колчаковцы шли на самые крайние меры. Начальник Томской губернии в инструкции командиру карательной экспедиции потребовал «уничтожать на месте, без суда, партизан и лиц, занимающихся противоправительственной агитацией. Широко оповестить население о том, что возврата к Советской власти не будет и все попытки к возврату будут пресечены кровью, железом и огнем». Повсеместно создавались отряды особого назначения. В некоторых районах Сибири появились специальные «дружины для борьбы с большевиками на внутренних фронтах и в тылу». Кулаки и попы объединялись в дружины святого креста. В рабочих поселках и селах Кузбасса бесчинствовали карательные отряды Сурова, Кузенамва, Орлова, Альдмановича, Миловидова, Озеркина.
Белогвардейские власти действовали в тесном контакте с белочехами. Начальник Томской губернии сообщал департаменту милиции: «Чешское командование в лице начальника 2-й чешской дивизии неоднократно оказывало услуги своей. деятельностью. В настоящее время, когда выяснилась необходимость расширения их деятельности, в особенности в районах каменноугольных, промышленных и линии железной дороги, чешское командование обратилось ко мне с просьбой об обложении населения для нужд контрразведки в районе по линии железной дороги от Ачинска до ст. Татарская в 30 000 рублей ежемесячно».
Однако ни тюрьмы, ни расстрелы лучших сынов и дочерей paбочего класса и крестьянства не могли задержать растущего недовольства колчаковскими порядками и стремления народных масс Сибири к восстановлению Советской власти.
Весной 1919 года партизанское движение приобрело еще более широкий размах. Расширялась и его социальная база. Вслед за рабочими и крестьянской беднотой в партизанские отряды пошли середняки.
В марте члены Сибирского бюро ЦК РКП (б) М. Рабинович и А. Масленников докладывали в Центральный Комитет: «В настоящее время во всех организациях идет довольно энергичная работа по организации крестьянских масс. В Томской губернии в распоряжении комитетов имеются приговоры сельских обцеств о поддержке восстания людьми, деньгами и продовольствием. Причем эти приговоры адресуются в комитет большевиков».
Характеризуя изменения, происшедшие в сознании сибирского крестьянина, В. И. Ленин писал: «Когда он испытал, что Колчак — это представитель диктатуры самой эксплуататорской, хищнической диктатуры помещиков и капиталистов, хуже царской, тогда он организовал тот громадный ряд восстаний в Сибири, о которых мы получили очные сведения от товарищей и которые теперь обеспечивали нам полный возврат Сибири — на этот раз сознательный»[ref]В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том. 39, стр. 397.[/ref].
На активизации партизанского движения сказались результаты большой и кропотливой организаторской работы партии в массах, опыт, приобретенный в жестоких схватках с врагом и, вместе с тем, благоприятная обстановка на фронте в связи с наступлением Красной Армии. Большое значение для развертывания крестьянского движения против колчаковщины имели принятые VIII съездом РКП (б) решения о переходе от нейтрализации к союзу с середняком.
20—21 марта 1919 года в Омске состоялась III подпольная конференция большевиков Сибири. В центре ее внимания были задачи руководства развертывающейся партизанской борьбой. Конференция выработала инструкций партийным комитетам по организации партизанских отрядов.
Ширилось партизанское движение в Кузбассе. Из Кузнецкого уезда пламя партизанской борьбы перекинулось в Мариинскую тайгу.
23 апреля старшина водного пути Логинов доносил заведующему судоходным участком реки Томи, что «в Крапивинской волости по направлению к Мариииску действуют несколько партизанских отрядов в 50 и 100 человек… Все отряды хорошо вооружены». 4 мая начальник Обского участка речных путей телеграфировал колчаковскому генералу Розанову, что «в пределах Кузнецкого и Щегловского уездов, вблизи реки Томи появилось много большевистских банд». Партизаны нападали на карателей, валили телеграфные столбы, взрывали железнодорожные мосты.
Ожесточенные бои разгорелись в районе золотых приисков Мариинской тайги. Село Тисуль переходило несколько раз из рук в руки. 3 февраля начальник Мариинского гарнизона сообщал своему начальству в Томск о том, что «Тисульский отряд под давлением превосходящих сил красных отступил в Мариинск. Красные наступают, на Усть-Сертинское».
В конце марта на северо-востоке Кузбасса появились партизаны П. Е. Щетинкина, 3 апреля партизаны заняли Тисуль.
9 июня управляющий приисками Остен-Сакен шлет в Томск тревожную телеграмму о приближении партизан к руднику «Центральный».
Новый толчок партизанскому движению в районе Анжерки, Судженки и Ижморки дало восстание, начавшееся 22 апреля в селе Ксеньевке. После его подавления многие повстанцы ушли в партизаны. 27 мая заведующий Ново-Кусковским переселенческим пунктом обратился, к начальнику с просьбой «об обеспечении здешнего района достаточной вооруженной силой, впредь до успокоения, в виде военного отряда особого назначения.
Верным союзником колчаковских властей в борьбе против крестьян было духовенство. Собравшийся в мае окружной съезд духовенства от лица 19 архиереев, 50 архимандритов, множества попов и монахов, принял решение поминать имя верховного правителя на всех богослужениях. Высшее церковное управление Сибири возбудило ходатайство перед правительством об устройстве церквей-вагонов для ведения религиозной пропаганды на Омской, Томской и Алтайской железных дорогах. Попы не ограничивались призывами к покорности. Они формировали дружины «святого креста», служили доносчиками, были непосредственными участниками жесточайших расправ с местным населением.
Характерен в этом отношении рапорт священника с. Больше-Косульского Мариинского уезда епископу Томскому и Алтайскому. «Ко всякому слову, сказанному против большевиков, крестьяне не прислушиваются и тут же передают главарям.
Единственным спасением для правительства будет то, если оно поступит с волостями Юрьевской, Тюхтетской, Петровской и Боготольской так же, как оно поступило с Тасеевской (в Тасеевской волости каратели до тла сожгли все села. — Ред.). Моя просьба к Вам, владыка, направлена потому, что Ваш голос к правительству будет услышан, а борьба будет направлена по пути, ведущему к цели».
Колчаковская контрразведка, докладывая в июне о настроении «бедных мужиков», признавала, что они «склонны передать власть в руки большевиков» и что большевики имеют «магнетизирующее влияние на деревню».
Весной и летом 1919 года партизанское движение в Кузбассе приобрело массовый размах и стало подлинным выражением установившегося и скрепленного в огне вооруженной борьбы военнополитического союза рабочего класса и крестьянства. Всего на территории Кузбасса весной 1919 года действовало около 20 партизанских отрядов и групп. Наряду с отрядами Гончарова, М. Перевалова, В. Шевелева, Г. Шувалова, П. Лубкова, о которых говорилось выше, на северо-востоке появились отряды А. Сергеева, B. Крылова, Аф. Фомина, Пирожкова-Кирсанова; в Центральной части — Путилова-Смерденкова, Ф. Брокара, К. Кузнецова, C. Уманца, А. Ролико-Виноградова, П. Гапузина, А. Волкова, Колова; на юге Кузнецкого уезда — отряды И. Толмачева, М. Собакинского, Галанина. Партизаны, как правило, действовали вблизи сел и имели прочную постоянную базу.
Цементирующим ядром этих отрядов были рабочие, а основную массу партизан составляли крестьяне. Отряды держали тесную связь с подпольными организациями городов, рабочих поселков, сел и деревень.
Ни днем, ни ночью партизаны не давали покоя колчаковцам, держали в состоянии тревоги военные гарнизоны, которые находились тогда в Мариинске, Тисуле, Чемае, Красном Яре, Анжеро-Судженске, на станциях Тайга и Юрга, в Кемерове, Кольчугине, Крапивине, Бачатах, Гурьевске и Кузнецке.
Дело, однако, осложнялось тем, что партизаны действовали разрозненно, без единого плана. Это, конечно, ослабляло силу ударов партизан, позволяло карателям поодиночке расправляться с партизанскими отрядами.
Весной 1919 года большевики Сибири получили указание ЦК РКП (б) объединить партизанские отряды в крупные соединения. 20 апреля Томский подпольный комитет собрал партизанских командиров, действовавших в губернии. Был избран объединенный штаб партизанских отрядов. Тогда же в Сибирское бюро ЦК РКП (б) для информации и получения директив был направлен специальный представитель. Им был посланец Анжерского подпольного комитета П. Лапшин, которому удалось перейти фронт и в Вятке представить подробный доклад о действиях партизан.
Согласно принятому на совещании решению началось объединение отдельных отрядов и групп в крупные соединения. Партизанский отряд Шевелева объединился с отрядами Новоселова и Шувалова. Объединенный отряд предпринял две попытки взять г. Кузнецк с тем, чтобы освободить из тюрьмы революционеров, томившихся там с июня 1918 года. Однако большой гарнизон колчаковцев отбил атаки партизан и заставил их отступить вверх по Томи.
Неудача партизан была неслучайной. Отряд Новоселова насчитывал много анархистов и уголовников. В нем отсутствовала строгая дисциплина, допускались пьянки и мародерство. Сам Новоселов выступал против создания опорных пунктов среди местного населения. «Никакой мужицкой организации нам не надо», — отвечал он на предложения о создании подпольных ячеек в деревнях. И когда коммунисты из отрядов Шевелева и Шувалова стали укреплять дисциплину, добиваться решительного пресечения распущенности и всяческого упрочения связей с местными крестьянами, Новоселов увел свой отряд в Барнаульский уезд к Рогову, разделявшему взгляды анархистов.
Весной 1919 года произошло также объединение партизанских отрядов Гончарова, Лубкова, Крылова, Сергеева. Однако Лубков, все больше подпадавший под влияние эсеров, выступил против твердой дисциплины. В отряде плохо осуществлялось оперативное руководство, процветало пьянство, что не могло не сказаться на боеспособности отряда.
9 апреля около села Святославна партизаны устроили засаду и разбили карательный отряд прапорщика Соколовского. К партизанам присоединилось 20 шахтеров и 8 милиционеров, бежавших из Анжерки. Но после боя кулаки села Тихомировки споили партизан Лубкова самогоном и дали знать о них карателям в Ново-Кускове и Вороновой Пашне. Лубковцы не выдержали внезапного удара и, понеся большие потери, вынуждены были отступить в Зыряновскую и Мало-Песчанскую волости.
В ночь на 23 июня партизаны напали на ст. Ижморскую и разъезд Яя. Станцию Ижморская охраняли белочехи. Здесь же был расквартирован колчаковский отряд, насильно реквизировавший у крестьян лошадей для армии. И все-таки партизанам удалось перебить охрану, сжечь станцию и угнать свыше полусотни лошадей. Вторая группа партизан в это же время заняла разъезд Яя и мост через реку. Движение по Транссибирской магистрали оказалось под угрозой. Колчаковские власти немедленно двинули сюда бронепоезд из Мариинска, батарею со станции Судженка и карательный отряд капитана Сурова.
Тогда партизаны двинулись к Мало-Песчанке. Успехи в бою под Ижморской и Яей вскружили голову эсеровски настроенным командирам отряда Лубкова. В ночь с 24 на 25 июня Лубков свернул партизан с дороги и около села Теплая Речка остановился на ночь. Не выставив даже охраны, партизаны взялись за самогон. Вскоре округу огласили пьяные песни и звуки гармоники. Крупные силы карателей, окружив лагерь партизан, открыли по нему прицельный ружейный и пулеметный огонь. Так погибла значительная часть отряда. В руки карателей попал лазарет с ранеными и больными, весь обоз и до 250 винтовок.
Г.Д. Шувалов
После освобождения Кузбасса от колчаковщины, будучи политически незрелым человеком, Лубков не понял сложной обстановки военного коммунизма. Попав под влияние кулацких и белогвардейских элементов, летом 1920 года он попытался поднять восстание против Советской власти. Части особого назначения быстро разгромили мятежников. Лубков был убит.
Разбитый под Теплой Речкой, партизанский отряд распался на мелкие группы, из которых вскоре выросли новые отряды. Одна из них под командованием Фомина ушла за реку Кию, в район с. Калеула. Вскоре раненный в бою и не желая сдаваться врагу, Фомин взорвал себя гранатой. Командование принял на себя Кирсанов. Другой отряд оперировал на севере Томского уезда, около поселка Медодатского. К северу от Анжеро-Судженских копей в деревнях Емельяновне, Данковке развернули боевые действия партизаны под командованием В. Крылова, в районе села Ново-Рождественского — отряд под командованием Усова.
Разнородность партизанских отрядов объясняется тем, что основная масса партизан — крестьянство — не была однородной. Среди партизан было немало таких, которые не хотели признавать диктатуры пролетариата, боялись твердой воинской дисциплины. Этим пользовались эсеры и меньшевики. На территорий, освобожденной партизанами, в противовес Советам они старались добиться восстановления земств.
Весьма сильным было эсеро-меньшевистское влияние в одном из самых крупных партизанских отрядов — Рогова — Новоселова, действовавшем на стыке Томской и Алтайской губерний, в районе, примыкавшем с юга к угольным копям Кузбасса.
Барнаульский комитет решил большевизировать отряд, а в случае неудачи — отколоть от него наиболее здоровую часть. Для этой цели в отряд Рогова были посланы 12 коммунистов во главе с М. И. Ворожцовым. К этому времени партизаны освободили от колчаковцев 18 волостей. Надо было как можно быстрее восстановить на этой территории Советскую власть. Но Рогов, выражая волю анархистов, отказался выполнять постановления краевого съезда Советов, всячески старался дискредитировать большевиков отряда. Этим он разоблачил себя перед партизанами. Около четырех тысяч партизан пошло за коммунистами. Новый отряд во главе с М. И. Ворожцовым быстро пополнял свои ряды и вскоре был реорганизован в Чумышскую партизанскую дивизию. Анархисты во главе с Роговым в конце концов выродились в махровую антисоветскую банду.
Преодолевая эсеровское и анархистское влияние в отрядах, большевики сумели добиться того, что, несмотря на большие трудности, партизанское движение не свернуло с правильного пути. Тысячи рабочих и крестьян вели героическую борьбу против кровавой диктатуры Колчака за восстановление Советской власти.
Неослабное внимание сибирским партизанам оказывал ЦК РКП(б). Он неоднократно давал четкие указания по организация широкого партизанского движения, снабжению его оружием, координации действий и усилению политической работы в отрядах. Для оказания практической помощи представители ЦК неоднократно переходили линию фронта. Так посланец ЦК партии Д. Киселев летом 1919 года объехал многие подпольные организация Сибири и Дальнего Востока и, вернувшись в Москву, доложил о поездке В. И. Ленину. Владимир Ильич интересовался состоянием подпольной работы в Сибири и революционным движением в тылу Колчака. Он хотел знать, какую форму принимает крестьянской движение, организуются ли на месте свергнутой колчаковской власти Советы или же берут верх земские управы и был очень рад, узнав о повсеместной победе власти Советов.
Исключительное значение имело постановление ЦК РКП(б) от 19 июля 1919 года о партизанском движении в Сибири. Высоко оценивая боевые действия партизанских сил Сибири, оно предлагало партийным организациям усилить связи о партизанами, объединить отдельные отряды в крупные соединения, действующие под единым командованием. ЦК партии поручил политорганам Восточного фронта «выработать тезисы обращения Совета Народных Комиссаров к партизанам Сибири с целью установить их связи с местными политическими организациями по координаций военных действий с тем, чтобы заранее были приняты меры обезвреживания отрицательных сторон партизанщины.
Коммунисты Сибири с честью выполнили эту задачу ЦК партии. Летом 1919 года партизанское движение получило невиданный размах. Более сильным и организованным стало оно и в Кузбассе.
Обосновавшийся в начале августа в таежном поселке Кокорейском отряд Шувалова активизировал свои боевые действия и укрепил связи с местным населением. В рядах партизан соблюдалась строгая революционная дисциплина. Были категорически запрещены всякие самовольные реквизиции. Бралось только самое необходимое и только по разрешению командира. Партизаны поддерживали связь с кемеровскими рабочими.
Вскоре отряд Шевелева объединился с партизанами под командованием Попова-Пугачева. После этого партизаны разгромили колчаковцев на прииске Трбицкие Вершины.
Объединялись и другие партизанские отряды. Они стали координировать свои действия. Согласно единому плану основной удар наносился по железнодорожной магистрали с целью срыва снабжения колчаковского фронта. Партизаны нападали на охрану железной дороги, разрушали полотно, сбрасывали под откос воинские эшелоны, взрывали водокачки, валили телеграфные столбы. Министр путей сообщения Устругов в докладной записке писал, что Томская дорога «в полосе нападения зачастую представляет узкое горло, в котором долго задерживаются срочные грузы, следующие с Востока».
Еще в мае 1919 года Томская дорога была выделена в самостоятельную единицу и объявлена на военном положении. Охрана ее была поручена второй чешской стрелковой дивизии. Ее командир полковник Крейчий объявил, что ответственность за сохранность дороги возлагается на прилегающие населенные пункты. Из них были взяты заложники и населению пригрозили, что в случае нападения на поезда заложники будут расстреляны, а села сожжены. Однако налеты на железную дорогу продолжались.
Один из офицеров осведомительной службы колчаковцев, докладывая о своей поездке по тыловым районам Сибири, писал в сентябре 1919 года, что на двухколейном пути от Омска сотни поездов днями и неделями стоят на станциях и разъездах.
Уголь для паровозов поставляли в основном Кольчугинские и Анжеро-Судженские копи. Во второй половине 1919 года запасы угля на копях были израсходованы. 5 августа рабочие Кольчугина забастовали и вообще прекратили погрузку угля.
Тот же Устругов в докладе правительству вынужден был заявить, что «если положение на Томской железной дороге не изменится и разбойничьи банды (так колчаковцы называли партизанские отряды. — Ред ) будут действовать по-прежнему, то дорога в лучшем случае едва ли справится с угольными перевозками и положение транспорта кончится катастрофой». Свой доклад колчаковский министр заканчивает предложением обратиться к «Союзным» правительствам с просьбой усилить охрану железных дорог.
