Металлургия, химия, энергетика

К содержанию книги «История Кузбасса» под ред. А.П. Окладникова.

На базе кузнецкого угля и уральской руды намечалось строительство крупных металлургических заводов — Магнитогорского на Урале и Тельбесского — в Кузбассе.

В марте 1926 года был образован Сибирский филиал Государственного института проектирования металлургических заводов (Гипромез) — Тельбесбюро. С первых же дней в его работу включились такие крупные специалисты, как томские профессора Н. В. Гутовский, М. А. Усов, Д. А. Стрельников, инженеры Н. Д. Зуев, П. А. Шульгин и другие. Гипромез поставил перед Тельбесбюро задачу обобщить имеющиеся материалы по разработке проекта нового металлургического завода, уточнить запасы и качество железной руды и угля, выбрать площадку для будущего завода, изыскать на нужд металлургов огнеупорную глину, кварцевый песок, известь, доломит.

Геологические партии под руководством профессора М. А. Усова и 1926—1929 годах провели контрольно-проверочные работы по определению запасов железной руды в Тельбесском и Темир-Таусском месторождениях. Группа профессора Д. А. Стрельникова выявила 15 угольных пластов общей мощностью 17 миллионов тонн в районе улуса Осинники. Было установлено, что смесь осинниковского и араличевского углей дает вполне доброкачественный кокс.

16 июля 1926 года комиссия Тельбесбюро в составе профессора П. В. Гутовского, инженеров И. Д. Зуева, Е. А. Лебедева,
П. А. Фомичева, Н. Н. Шульгина при участии представителя Гипромеза профессора В. Н. Липина подтвердила пригодность горбуновской площадки у подножья Старцевой гривы под строительство металлургического завода.

К 1929 году Тельбесбюро обосновало возможность постройки в Кузбассе металлургического завода мощностью в 350 тысяч тонн и гуна в год.

Наиболее слабым звеном будущего завода оставалась железо-рудная база. По имевшимся данным, промышленные запасы железнорудных месторождений Горной Шорин определялись в 15—18 миллонов тонн, что обеспечивало завод всего на 20—25 лет работы.

Геологи справедливо считали, что дальнейшие изыскания приведут открытиям новых, более мощных месторождений железной руды в Горной Шории, Кузнецком Алатау и близлежащих районах Сибири. Пока же предполагалось завозить значительную часть руды на завод с Урала, с горы Магнитной.

Ссылаясь на недостаток запасов местных железных руд, отдельно консервативно настроенные работники Госплана и Главчермета выступали против строительства металлургического завода в Кузбаcce. Однако Центральный Комитет партии и Советское правительство потребовали форсировать сооружение нового завода.

Коллегия Наркомата рабоче-крестьянской инспекции обязала Гипромез усилить руководство работой Тельбесбюро и немедленно приступить к составлению проекта завода. Совет Труда и Обороны предложил ВСНХ СССР не позднее 1928 года приступить к сооружению производственных цехов Тельбесского завода с годовой мощностью не менее 350 тысяч тонн чугуна.

По решению Президиума ВСНХ от 22 марта 1928 года был создан Тельбесстрой, на который возлагалось сооружение металлургического завода, угольных рудников в Осинниках и Араличево железных рудников в Горной Шории.

Однако в 1928 году Тельбесстрой развернуть работы не смог, ибо противники нового сибирского завода в Госплане, ВСНХ Главчермете практически сорвали финансирование стройки и снабжение её материалами. Больше того, весной 1928 года из НКГК пришло распоряжение о консервации строительства железной дороги от Кузнецка до Тельбеса.

Все это вызвало возмущение партийных и советских органов Сибири. Представители Кузнецкого окружкома ВКП(б) и Тельбесстроя выехали в Новосибирск. Секретарь Сибкрайкома Р. П. Эйхе направил телеграммы о положении дел со строительством завода и железной дороги в ЦК ВКП(б), Совнарком СССР, НКПК и ВСНХ СССР. Решительно высказалась за постройку нового металлургического завода и развитие угольной промышленности Кузбасса и состоявшаяся в сентябре 1928 года IV Сибирская партайная конференция.

Требования сибирских партийных и советских организаций о развертывании строительства Тельбесокого завода нашли поддержку со стороны ЦК ВКП(б) и Советского правительства.

В октябре 1928 года Президиум ВСНХ СССР постановил виделить в 1928—29 хозяйственном году три миллиона рублей на ведение разведочных и подготовительных работ, связанных со строительством Тельбесокого завода. Два миллиона рублей была отпущено Госпланом СССР на строительство железной дороги до Осинниковского угольного и Тельбесского железорудного месторождений.

Тогда же Президиум Госплана СССР указал: «Сырьевой рудной базой Тельбесокого завода могут служить не только основные месторождения Тельбесского района, но и руды горы Магнитной, переброска которых с Урала, путем использования порожняка, подающего топливо из Кузбасса, обеспечивает исключительные экономические выгоды для создания такого рода Урало-Кузнецкого угольно-металлургического комбината»[ref]Е. М. Полянская. Из истории борьбы за создание металлургии Кузбасса, Кемерово, 1957, стр. 44—45.[/ref].

15 января 1929 года Совет Труда и Обороны вынес решение о постройке металлургического завода около Кузнецка на Горбуновской площадке, которая в 1926 году была предложена комиссией Тельбесбюро. С этого времени завод получил название Кузнецкого.

Строительство нового металлургического предприятия включается в первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР. 20 апреля 1929 года ВСНХ СССР утверждает предварительный проект Кузнецкого комбината. Согласно ему, предусматривалось сооружение четырех домен, сталеплавильного и прокатного цехов, нескольких коксовых батарей, мощной электростанции.

Тельбесстрой преобразуется в Кузнецкстрой. На него возлагается руководство сооружением не только самого завода, но и рудников и железной дороги к ним.

Как подсобное предприятия Кузнецкстрою передавались Гурьевский металлургический завод, Кузнецкий кирпичный завод и лесопилка.

Начальником Кузнецке троя в 1929 году был назначен Ф. Т. Колгушкин, которого в мае 1930 года заменил видный хозяйственник, старый член партии С. М. Франкфурт. Главным инженером был назначен в марте 1929 года выдающийся металлург, впоследствии академик И. П. Бардин, который бессменно руководил строительством и работой комбината до 1937 года.

И вот с весны 1929 года у безвестной деревушки Бессоново застучали топоры плотников. Сотни землекопов приступили к подготовке фундаментов заводоуправления, жилых бараков, складов. Первым строителям пришлось обходиться лопатами, кувалдами да топорами, по крохам собирать оборудование. Так, на мельнице в Кузнецке нашли бездействующую динамомашину мощностью в 3,5 киловатта, отремонтировали ее и пустили в ход. Железнодорожное полотно протянулось от станции Новокузнецк до строительной площадки. Прокладывались шоссейные дороги. Одновременно велась реконструкция Гурьевского завода, призванного снабжать стройку металлоизделиями, фасонным литьем и огнеупорным кирпичом, Строился второй кирпичный завод.

Жили строители в землянках, бараках, а то и просто в палатках. Не было электричества. Не хватало хлеба, мяса, рыбы, овощей. Вода развозилась в бочках на лошадях.

И все-таки четырехтысячный коллектив строителей, сплоченный и организованный коммунистами, настойчиво преодолевал трудности.

Коммунисты организовали первые ударные бригады, подробно разъясняли рабочим обращение XVI партийной конференции об организации социалистического соревнования. На стройке начала выходить стенная газета «Темп», которая показывала достижения лучших ударников и бичевала лодырей. Вскоре рабочие Кузнецк-строя по призыву коммунистов и комсомольцев приняли решение перейти на 10-часовой рабочий день.

В августе 1929 года была создана объединенная профсоюзная организация Кузнецкстроя. Состоявшаяся в октябре первая районная партийная конференция избрала Кузнецкстроевский райком партии. В ноябре создали свой райком комсомольцы.

Райком партии, первым секретарем которого был А. Кулаков, и рабочком Строителей (председатель Ф. Елизаренко) в октябре 1929 года предложили начать социалистическое соревнование со строителями Магнитки.

На Урал выехала делегация кузнецкетроевцев, и 24 ноября 1929 года первый договор о социалистическом соревновании между коллективами строителей двух металлургических гигантов был подписан. Так было положено начало соревнованию строителей, а затем металлургов Кузнецкого и Магнитогорского комбинатов, которое продолжается до наших дней.

За 1929 год на стройке была проведена планировка площадки, уложены подъездные пути, возведены кирпичный завод, технологический склад, 18 бараков и несколько каменных домов. Открылись столовая, школа, магазин. Праздником на стройке был день, когда дала ток привезенная из Томска старая динамомашина. С ликованием встретили рабочие 28 октября первый поезд со строительными материалами.

В 1930 году Кузнецкстрой вступил в новый период: завершалось строительство подсобных цехов, развернулось сооружение двух доменных печей, мартеновского и прокатного цехов, коксохимического завода и электростанции.

Строительные работы велись широким фронтом и одновременно хватили все производственные объекты комбината. Это являлось отличительной чертой Кузнецкстроя и было одной из главных заслуг технического руководства, осуществлявшегося И. П. Бардиным.

Строители гиганта первой пятилетки повседневно чувствовали внимание и действенную помощь общественных и хозяйственных организаций всей страны.

В феврале 1930 года на Кузнецкстрой прибыла комиссия Новостали и ВЦСПС во главе с В. В. Косиором и Я. П. Шмидтом. Изучая ход строительства, комиссия вскрыла недостатки в организации правления и снабжения материалами, отметила отставание проектных работ и острый недостаток механизации. Подобная же проверка была организована и на Магнитке. На основании заключения этих комиссий Центральный Комитет партии 15 мая 1930 года принимает специальное постановление «О работе Уралмета», в котором признал темпы строительства металлургических заводов на Востоке удовлетворительными и предложил ВСНХ СССР в кратчайший срок разработать и представить на рассмотрение правительства единый план развития металлургии, рудного хозяйства, угольной и коксовой промышленности в восточных районах страны.

Выполняя это указание Центрального Комитета, ВСНХ СССР принял решение поднять проектную мощность Кузнецкого комбината до одного миллиона тонн чугуна в год и обеспечить пуск первых домен в 1931 — 1932 годах.

Представители Новостали выехали в США, где заключили договор с фирмой Фрейн о выполнении ею технической документации на ряд крупных металлургических агрегатов и направлении для работы в Сибирь нескольких десятков своих специалистов.

Приобрести необходимое металлургическое оборудование в США не удалось из-за препятствий, чинимых американским правительством. Тогда заказы на него были размещены в Германии, Англии и Франции.

Одновременно Советское правительство принимало энергичные меры по обеспечению изготовления оборудования для Кузнецкого завода на предприятиях нашей страны.

30 мая 1930 года ход строительства Магнитогорского и Кузнецкого металлургических комбинатов рассматривался на заседаний Политбюро ЦК ВКП(б). После этого, вспоминает С. М. Франкфурт, все наркоматы стали вплотную заниматься материальным обеспечением Магнитостроя и Кузнецкстроя.

Поворот общественных и хозяйственных организаций к нуждам Магнитостроя и Кузнецкстроя был закреплен решениями XVI съезда партии. О значении Урало-Кузнецкого комбината в своих докладах на съезде партии убедительно говорили Г. К. Орджоникидзе, В. В. Куйбышев, И. В. Сталин.

В резолюции съезда по докладу В. В. Куйбышева подчеркивалось, что сооружение предприятий Урало-Кузнецкого комбината в установленные сроки является задачей первостепенной важности и должно «сосредоточить на себе все внимание соответствующие партийных, советских, хозяйственных и профессиональных организаций»[ref]КПСС в резолюциях… М., ч. II, изд. 7-е, стр. 587.[/ref].

Претворяя в жизнь решения XVI съезда партии об Урало-Кузнецком комбинате, московская, ленинградская, украинская, западно-сибирская и другие партийные организации направили на Кузнецкстрой сотни своих лучших людей.

По всей стране комсомольцы создавали посты и группы контроля за своевременным выполнением заказов и продвижением грузом Кузнецкстрою, ЦК ВЛКСМ объединил это движение, создав Совет сквозного комсомольского контроля за заказами Урало-Кузнецкого комбината. Тысячи комсомольцев влились в ряды строителей Магнитки и Кузнецка.

Газеты «Правда», «Комсомольская правда» и «Рабочая газета» направили на строительство гигантов советской индустрии специальные выездные бригады для помощи в агитационно-массовой работе.

Профсоюзные организации предприятий создавали ударные бригады по скоростному освоению производства сложнейшего оборудования, необходимого великим стройкам пятилетки, проводил отбор добровольцев на строительство.

Рабочие Ленинградского порта во внеурочное время разгружали прибывающие из зарубежных стран пароходы с металлургическим оборудованием.

Целые бригады направляли на помощь кузнецкстроевцам колхозы Западной Сибири. Десятки тысяч вчерашних крестьян вливались в армию строителей Урало-Кузнецкого комбината. Одна за другой на Кузнецкстрой приезжают делегации колхозников Грузии, Средней Азии, Казахстана, Сибири. В адрес строителей поступают к качестве подарков фрукты от колхозников Узбекистана, озощи масло и мясо — из сел Алтая и Барабинских степей.

В гости к строителям приезжают артисты театров имени Вахтангова (Москва), «Стройка» (Ленинград), «Красный факел» (Новосибирск).

Со стройкой и её людьми знакомятся писатели Демьян Бедный, И. Эренбург, Ф. Панферов, В. Ильенков.

Грандиозный размах и величие пятилетнего плана первого в мире государства рабочих и крестьян находит живейший интерес во всех уголках планеты. Рабочие многих стран с пристальным вниманием следили за осуществлением небывало смелого проекта большевиков, решивших построить в глуши Сибири гигантскую фабрику металла. На далекую стройку едут чехословацкие, французские, американские, венгерские, испанские рабочие делегации. В их числе на Кузнецкстрое побывали: журналист, член ЦК Французской компартии Вайян Кутюрье, видный деятель немецкого рабочего движения, руководитель рурских красных партизан Макс Гольц, руководитель Болгарской коммунистической партии Василь Коларов, австралийская писательница Катарина Причард и другие.

Забота советского народа о нуждах Кузнецкстроя, внимание со гороны рабочих зарубежных стран воодушевляли строителей,

Партийная организация Кузнецкстроя, которую возглавлял кандидат в члены ЦК ВКП(6) Р. Ф. Хитаров, призвала ответить на решения XVI съезда партии созданием ударных бригад и новым форсированием темпов строительства. В результате трудового подъема с июля по сентябрь 1930 года был выполнен вдвое больший объем работ, чем в первом полугодии.

3 сентября 1930 года Центральный Комитет партии обратился к партийным, хозяйственным, профсоюзным и комсомольским организациям с призывам направить все силы на выполнение программы третьего года пятилетки. В конце сентября для обсуждения Обращения ЦК на Кузнецкстрое была созвана конференция ударников. Принимавший участие в слете передовиков председатель ВЦСПС Н. М. Шверник призвал ударников быстрее дать металл стране.

На конференции и последующих собраниях рабочие выдвинули встречный план строительства завода, с обоснованием которого на собрании инженерно-технических работников 17 октября выступил И. П. Бардин. Этот план предусматривал прирост мощностей третьей и четвертой доменных печей, увеличение числа и объема мартеновских печей, более полное использование технических возможностей блюминга и рельсобалочного стана, а как результат этого — заметный прирост и удешевление продукции комбината. В конце 1930 года встречный промфинплан был одобрен и утвержден Советским правительством: годовая проектная мощность Кузнецкого комбината увеличивалась до 1200 тысяч тонн чугуна, 1450 тысяч тонн стали и 1130 тысяч тонн проката.

В ноябре 1930 года на стройку обрушились морозы, но в последнем квартале укладка бетона против 1929—1930 хозяйственного года поднялась на 3 тысячи кубометров, а огнеупорная кладка — девять раз.

Морозы доходили до 50 градусов, а тепляков для укладки бетона не было. Укрывая чем попало бетон, обогревая день и ночь кострами рабочее место, комсомольская бригада Барышева, а по её примеру и другие бригады, чтобы не прерывать работы, сутками на покидали производство. Кладка бетона без тепляков при сильный морозах, произведенная впервые в мировой практике, заставила иностранных специалистов преклониться перед энтузиазмом и героизмом советских строителей.

Несмотря на суровые условия зимы, ни на минуту не прекращались земляные работы. Промерзший грунт снимался при помощи костров, взрывчатки и клиньев. Именно тогда, своей поистине фантастической производительностью прославилась бригада землекопов А. С. Филиппова, которого американские инженеры, работавшие на стройке, уважительно называли «человек-экскаватор».

1931 год явился решающим в сооружении комбината. Непрерывным потоком на стройку шло оборудование, стройматериалы, металлоконструкции. Неуклонно ширился фронт монтажных работ.

Стройка росла и набирала силу. В 1931 году число рабочих выросло до 50 тысяч. Кроме того, десятки тысяч были заняты на строительстве железных дорог и рудников.

Все больший размах приобретало социалистическое соревнование. Кузнецкстроевцы включились во всесоюзное соревнование бетонщиков, огнеупорщиков, землекопов. Его победителями не раз становились бригады Филиппова, Белова, Печенкина, Докучаева, Кутасевича.

Бригады огнеупорщиков, возглавляемые Колокольцевым и Шидеком, взяли обязательство укладывать в смену 1000 огнеупорных кирпичей вместо 500 по норме, которую имели французские рабочие, занятые в то время на сооружении коксовых батарей. В совершенстве овладев мастерством кладки, советские рабочие подняли темпы укладки огнеупоров на строительстве домны до шести тысяч в смену, что значительно превышало мировой рекорд, установленный до этого в Америке.

В 1931 году на передний фронт стали выходить монтажники. От темпов их работы зависели сроки пуска двух домен первой очереди коксохимического цеха и электростанции. Запевалами боевого соревнования монтажников стали члены бригады комсомольца Михаила Роганова.

Общее число ударных бригад на стройке за 1931 год возросло с 383 до 1223. Побывавший на стройке в октябре 1931 года член ЦК Французской компартии Вайяп Кутюрье отмечал: «Нигде в Союзе не видел такого энтузиазма, таких темпов, как на Кузнецкстрое…».

Благодаря невиданному трудовому энтузиазму, мощному взлету социалистического соревнования, росту деловой квалификации и проведенному упорядочению организации труда и заработной платы объем выполненных за 1931 год работ на Кузнецкстрое достиг 150 миллионов рублей, что втрое превышало уровень 1930 года. Укладка огнеупорного кирпича увеличилась в 35 раз, объем монтажных работ — в 20 раз, бетонных и железобетонных работ — в четыре раза. Вошли в строй вспомогательные цехи — литейный, шамото-динасовый. Основные производственные объекты — две домны, коксовые батареи, ТЭЦ — к концу 1931 года вступили в предпусковой период.

Центральный Комитет партии и Советское правительство поставили на 1932 год перед коллективом Кузнецкстроя ответственную задачу: завершить строительство объектов первой очереди комбината и развернуть сооружение второй очереди — двух домен, восьми мартеновских печей и двух коксовых батарей.

Учитывая, что из строящихся металлургических заводов Кузнецкий находился ближе всего к пуску, ЦК ВКП(б) 8 мая 1932 года дал указание о всемерном форсировании его строительства. 11 мая Совет Труда и Обороны предложил в целях «завершения строительства всего Кузнецкого металлургического комбината довести объем финансирования его строительства до суммы, обеспечивающей намеченную программу работ 1932 года»[ref]ПАНО, ф. 3, оп. 113, д. 34, л. 45. ГАНО; ф. 47, on, 1, д. 2562, дд. 149—151.[/ref]; полностью обеспечить его магнитогорской рудой, одновременно ускорив сооружение рудников и Мундыбашской обогатительной фабрики в Горной Шории.

Постановления Центрального Комитета партии и Совета Труда и Обороны обсуждались на пленуме Западно-Сибирского крайкома партии и собраниях коммунистов Кузнецкстроя. Партийная организация и хозяйственно-техническое руководство Кузнецкстроя разработали меры по выполнению строительной программы 1932 года. А она была поистине огромной. Предусматривалось около 70 процентов земляных работ выполнить механизмами, половину грунта, вывозить вагонами-думпкарами. Был построен завод сборных железобетонных конструкций, стала широко применяться электросварка. Благодаря механизации работ, совершенствованию организации труда, производства и широкому размаху социалистического соревнования производительность труда на стройке поднялась на 30—35 процентов, увеличился и объем выполняемых работ. В январе и феврале 1932 года вошли в строй ТЭЦ и первая коксовая батарея. Но подлинным праздником всего коллектива Кузнецкстроя явилось 3 апреля 1932 года, когда дала чугун первая домна Кузнецкого комбината. Пуском невиданного по тем временам для Сибири агрегата руководили опытный доменщик Л. К. Ровенский и молодой инженер, впоследствии директор комбината Б. Н. Жеребин.

Победе сибирских строителей радовался весь советский народ, В июле было завершено строительство нескольких мартеновских печей. Началась усиленная подготовка к их пуску.

Прибывшие из Донбасса опытные сталевары учили вчерашних крестьян и землекопов тонкому искусству творцов металла.
19 сентября 1932 года вошла в строй первая мартеновская печь, и страну Облетела весть: «Есть первая кузнецкая сталь!». Несколькими днями позже нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе писал кузнецкстроевцам; «Горячо поздравляю вас с новым успехом — с пуском первой мартеновской печи. Надеюсь, что вы в ближайшее время пустите остальные мартеновские печи, блюминг и рельсобалочный стан, тем самым добьетесь завершения полного металлургического цикла»[ref]Газ. «Советская Сибирь», 22.IX.1932.[/ref].

5 Ноября обработал первые слитки стали блюминг, а 30 декабря на рельсобалочном стане были прокатаны первые рельсы.
Итак, волею Коммунистической партии, волею советского народа меньше чем за три года после закладки первой домны на земле Кузнецкой был построен и пущен в эксплуатацию новый металлургический завод с полным производственным циклом.

В 1933-1935 годах коллектив Кузнецкстроя завершил строительство второй очереди комбината. Опираясь на помощь всей страны, на пустырях и болотах, в отрогах Горной Шории, за тысячи километров от промышленных центров советские люди воздвигли гигантский металлургический комбинат. Их руками было вынуто около 14 миллионов кубометров земли, уложено более миллиона кубометров бетона, смонтировано 100 тысяч тонн металлоконструкций.

Отныне Сибирь стала крупным поставщиком металла для нужд бурно развивающегося народного хозяйства страны.

С конца 1932 года перед коллективом Кузнецкого комбината встала труднейшая задача освоения мощностей новых домен, мартеновских печей, прокатных станов, коксовых батарей. Учиться приходилось самим — цехи комбината были оборудованы техникой, которой в ряде случаев ещё не знала металлургическая промышленность страны. Крайне осложняли работу агрегатов суровые климатические условия.

Ещё в ходе строительства руководители Кузнецкстроя, учитывая трудности освоения, разработали серьезную и последовательную программу подготовки местных кадров будущих металлургов. В 1930 году на стройке были открыты школа ФЗУ и металлургический техникум. Из Томска на площадку строительства переводится Сибирский металлургический институт. В 1931 году для массовой подготовки металлургов из строителей создается комбинат рабочего обучения. На рабочих местах Гурьевского завода расширяется подготовка будущих металлургов.

Одновременно ЦК ВКП (б) обязал действующие металлургические заводы Украины подготовить для Кузнецкого комбината рабочих ведущих профессий — горновых, сталеваров, прокатчиков.

В конце 1931 года с юга страны на Кузнецкстрой прибыло несколько сот опытных металлургов. Среди них были мастер-доменщик Л. К. Ровенокий, газовщики Н. К. Примаченко и Л. Т. Герасимов, горновые С. Н. Бойко, В, Н. Балта, П. Е. Инютин, сталевары П. В, Никитин, М. В. Буркацкий, И. А. Федоров, мастер мартеновского цеха В. E. Романчук, прокатчики Кучинский, Елисеев, Бородин и другие. Путевки на Кузнецкстрой получили также несколько десятков молодых инженеров-металлургов из выпускников технических вузов.

Всего за 1930—1933 годы для Кузнецкого комбината было подготовлено около 17 тысяч квалифицированных рабочих и до 500 мастеров.

Проблема кадров в количественном отношении была, таким образом, в основном, успешно решена. Теперь предстояло решать новую задачу: как можно быстрее освоить весь комплекс новой сложнейшей техники, научиться высокопроизводительной работе в тяжелых сибирских условиях. На стройке, а затем некоторое время на заводе по договорам с иностранными фирмами работали американские и немецкие консультанты. Но они не могли оказать существенной помощи, так как сами не имели опыта эксплуатации металлургических агрегатов в условиях низких температур. Дело доходило до того, что некоторые из «спецов» даже предлагали на время сильных морозов сворачивать или совсем прекращать работу в основных цехах.

Обстановка была исключительно сложной. В январе 1933 года морозы практически парализовали работу доменщиков. За весь месяц обледеневшие домны дали всего 9 тысяч тонн чугуна. Из-за недостатка чугуна, лихорадило мартеновское производство: с 8 января по 20 февраля стоял прокатный цех — не было доменного газа, так как вышли из строя неутепленные газогенераторы. Из-за низкого качества кокса непрерывно горели фурмы доменных печей — в 1933 году их сменили более тысячи. В среднем всего по одной плавке в сутки давали мартеновские печи, причем значительное количество стали шло в брак. До 60 процентов рабочего времени простаивал блюминг. Вследствие отсутствия опыта и плохой организации труда на обслуживании агрегатов было занято в два-три раза больше рабочих, чем предусматривалось проектом.

Все это, конечно, не могло не отразиться на себестоимости металла. В 1933 году себестоимость мартеновской стали Кузнецкого комбината была почти в два раза выше, чем на южных заводах.

На Всесоюзном съезде металлургов по качественным сталям, состоявшемся в мае 1933 года, нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе говорил: «Как обстоит дело на наших новых заводах — Магнитке и в Кузнецке — на этих домнах-уникумах, прекрасных мартенах и прокатных станах? Нечего греха таить, надо прямо сказать, мы ещё не сумели овладеть техникой этих гигантов»[ref]С. Орджоникидзе Речь на съезде по качественным сталям. М., Партиздат, 1933, стр. 8—9.[/ref].

Коллектив кузнецких металлургов настойчиво преодолевал огромные технические трудности. Борьбу за овладение техникой возглавили партийная» организация и администрация завода во главе с выдающимся инженером Иваном Павловичем Бардиным. По мере пуска основных цехов людям приходилось не только учиться, но и переучиваться. Проводились технические конференции работали кружки техминимума, обобщался и распространялся опыт работы лучших мастеров и бригад. Всесоюзная научно-техническая конференция, состоявшаяся на комбинате с участием академика Л. М. Сапожникова, профессора В. С. Григорьева, сотрудников научно-исследовательских институтов Свердловска, Днепропетровска, Харькова, работников Кемеровского коксохимзавода, дала ценные рекомендации по улучшению состава шихты и технологии коксования.

Уже в 1934 году план производства кокса был перевыполнен резко, повысилось его качество. На следующий год производство кокса достигло 1530 тысяч тонн, что на 330 тысяч тонн превышало проектную мощность цеха.
Медленно, но верно улучшалось снабжение комбината железной рудой. На первых порах до 95 процентов пайка кузнецких домен составляла руда Магнитки. Перебои с транспортом и дальность перевозок лихорадили домны, вели к удорожанию себестоимости чугуна.

Руководство комбината принимало энергичные меры к увеличению доли местных руд в доменной шихте. В 1935 году вступила в строй Мундыбашская обогатительная фабрика, что позволило использовать в доменном производстве более бедные местные руды. К 1940 году рудники Горной Шории покрывали уже 30 процентов потребности комбината в руде. Значительную помощь в подборе шихты доменщикам оказали учёные Новосибирского научно-исследовательекого и Сибирского металлургического институтов, в особенности профессора Н. В. Бутовский, Н. А. Костылев, работавшие совместно с И. П. Бардиным, Г. Е. Казарновским и коллективом доменного цеха.

Постепенно инженеры, техники, мастера, рабочие овладевали сложной новой техникой. Во многом этому способствовал рост движения рационализаторов и изобретателей. Только в 1933 году от рабочих, инженеров и техников поступило 1700 рационализаторских предложений. Так, группа рабочих прокатного цеха, руководимая мастером Хоркевичем, изменила технологию перекалибровки валков, что позволяло сберечь свыше полутора миллионов рублей. Старший мастер Волков сконструировал машину для выемки сгоревших кессонов из мартеновских печей. В результате сократилось время ремонта мартеновских печей. Обер-мастер Тригуб применил сжатый воздух для уборки металла с пода мартеновских печей, что заметно сократило простои агрегатов.

В 1934 году кузнецкие металлурги применили сифонную разливку осевой стали, почти на треть сократившую потери металла. По предложению инженера Носова, сталевары стали производить очистку боровов печи от сажи без перерыва плавки, что позволяло поднять производительность мартена более чем на 10 тыс. т в год.

В 1935 году крупного успеха добились доменщики. Четырьмя домнами выплавили 1234 тысячи тонн чугуна —на 34 тысячи тонн больше, чем предусматривалось проектными расчётами. Таким образом, для освоения проектной мощности цеха кузнецким доменщикам потребовалось всего три года. В этом же году сибирские доменщики обогнали металлургов южных заводов по производительности труда, а позднее, в 1938—1939 годах, превзошли по этому показателю металлургов США и Германии.

Съем стали с квадратного метра пода печи в 1934 году был уже несколько больше общесоюзного, но производительность труда сталеваров КМК оставалась ещё намного меньшей, чем на однотипных мартеновских печах США, где в это время на одного рабочего мартеновского цеха выплавлялось в пять раз больше стали, чем на КМК. Но сибиряки настойчиво набирали темпы выплавки стали. Если в 1932 году мартеновский цех КМК давал 2,06 тонны стали с каждого квадратного метра пода печи, то в 1937 году — уже 4,97, а в 1940 году — 6,52 тонны. Всего в 1937 году сталевары комбината выплавили в 13 мартеновских печах (вместо 15 по проекту) 1530 тысяч тонн стали — на 80 тысяч тонн больше задания. А в 1940 году они догнали и американцев по выплавке стали в однотипных мартенах.

Успешно осваивали проектные мощности агрегатов прокатчики, хотя в первый год эксплуатации и блюминг и рельсобалочный стан работали неудовлетворительно. Летом 1933 года большим достижением считалось, если блюминг работал непрерывно 10—14 часов в сутки и прокатывал до 20 слитков в час. Первым в цехе стал успешно справляться с заданиями вальцовщик И. Русских. К нему ставили для обучения и прохождения практики не только рабочих, но и техников и инженеров.

В 1937 году прокатчики комбината перекрыли проектную мощность цеха. Перед Великой Отечественной войной они имели более высокую производительность труда, чем на подобных станах в США. В январе 1939 года на блюминге был установлен, первый мировой рекорд: за смену было прокатано 6245 тонн металла — на 4945 тонн больше, чем предусмотрено проектом.

Таким образом, к 1937 году строители и металлурги Кузнецкого комбината полностью выполнили поставленные Коммунистической партией и Советским правительством задачи — их самоотверженным трудом в Сибири вырос и набрал силу большой металлургический завод.

Отмечая выдающиеся успехи строителей и металлургов Кузнецкого комбината, Советское правительство дважды — в декабре 1934 года и в марте 1939 года — награждало орденами и медалями большие группы рабочих, инженеров и техников.

Среди 72 человек, отмеченных правительственными наградами, в 1934 году, были главный инженер Кузнецкетроя и технический директор комбината И. П. Бардин, начальник Кузнецкетроя С. М. Франкфурт, секретарь Кузнецкого горкома партии Р. Ф. Хитаров, обер-мастер доменного цеха Л. К. Ровенский, землекоп А. С. Филиппов, монтажник М. И. Роганов и другие.

В 1939 году за большие заслуги в достижении комбинатом проектных мощностей и высокие показатели в труде были награждены горновые С. Н. Бойко, П. Е. Инютин, Л. Силицкий, старший газовщик Л. Т. Герасимов, сталевары М. В. Буркацкий, М. М. Привалов, начальник смены Л. Н. Сороко, вальцовщики И. Русских, И. Сомов.

Следует заметить, что большинство награжденных получило квалификацию металлургов и приобрело практический опыт на Кузнецком комбинате.

За довоенные пятилетки в Кузбассе создается цветная металлургия, заметно увеличивается добыча золота.

В 1926 году ВСНХ СССР принимает решение о постройке в районе села Белова цинкового завода с годовой мощностью 12 тысяч тонн. В силу того, что запасы цинковых руд Салаира считались недостаточными для снабжения завода, предусматривалось использовать для выплавки металла концентраты из казахстанского Риддера.

Определяя место будущего крупнейшего цинкового завода страны, проектировщики исходили из того, что разведанные месторождения цинковых руд в Казахстане, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке расположены далеко от железных дорог и обжитых мест. И так как дистилляционный метод получения цинка требует на каждую тонну концентрата руды четыре тонны условного топлива, проектировщики пришли к выводу об экономической целесообразности строительства цинкового завода в Кузбассе, где было достаточно качественного и дешевого каменного угля. В третьей пятилетке в Новокузнецке началось строительство алюминиевого завода, хотя тогда Кузбасс ещё не знал разведанных месторождений бокситов и нефелинов.

При строительстве Беловского цинкового завода в качестве консультантов были приглашены немецкие специалисты, а оборудование для электростанции завода поставлялось из Англии.

Пока шло сооружение цехов завода, геологи доказали наличие в Салайре солидных запасов цинковых руд. Было решено базировать новый завод полностью на местном сырье. В этом же районе одновремейно началось сооружение Салаирокого рудника и обогатительной фабрики, способной давать ежегодно до 40 тысяч тонн цинкового концентрата.

В 1931 году Беловский завод выдал первый цинк. Молодой коллектив металлургов, преодолевая большие производственные и технические трудности, к 1933 году обеспечил достижение предприятием проектной мощности, а перед Великой Отечественной войной значительно превысил её.

Салаир, кроме того, стал и крупным поставщиком золота. Поднялась добыча благородного металла в Мариинской тайге и Горной Шории. На золотых приисках и рудниках Кузбасса перед войной было занято около 12 тысяч человек, которые давали золота в несколько раз больше, чем до Октябрьской революции.

Параллельно с металлургией в Кузбассе развивалась и химическая промышленность. Сырьем для неё служили главным образом отходы коксового производства. На Кузнецком комбинате вслед за мощным коксовым цехом появился химический цех по переработке побочных продуктов коксования. Новые химические цехи строились на Кемеровском коксохимическом заводе, где в 1930 году уже действовали три коксовые батареи с годовой производственной мощностью в 300 тысяч тонн кокса. Здесь было организовано производство смолы, бензола, нафталина, лака и технических масел. Строились и самостоятельные химические предприятия.

Для координации строительства Кемеровского коксо-химико-энергетического комплекса — второй очереди коксохимического завода, ГРЭС и химического комбината — решением Советского правительства создается Кемеровокомбинатстрой. С мая 1934 года в Кемерове началось сооружение крупнейшего по тем временам в стране азотнотукового завода. 21 июля 1938 года он дал первую продукцию — аммиачную селитру. А ещё через год, 7 июня 1939 года, Указом Президиума Верховного Совета РСФСР за досрочное освоение проектной мощности заводу было присвоено имя XVIII съезда партии.

Давая народному хозяйству страны сотни тысяч тонн высококачественных азотистых удобрений, серной и азотной кислот, каустической соды, пека, лаков, технических масел, химики Кузбасса занимали перед войной третье место по объему производства, уступая лишь шахтерам и металлургам.

Убогим было энергохозяйство Кузбасса двадцатых годов. Мощность всех рудничных и заводских электростанций к началу первой пятилетки составляла лишь 7500 киловатт. Эти разрозненные и маломощные установки не могли удовлетворить быстро растущих потребностей промышленности в электроэнергии. Уже в резолюции XVI съезда партии «О выполнении пятилетнего плана промышленности» отмечалось, что в Кузбассе возникла диспропорция между развитием тяжелой промышленности и энергетики.

Тогда же, в 1930 году, для обеспечения предприятий и строек Кузбасса электроэнергией началось строительство Кузнецкой ТЭЦ и Кемеровской ГРЭС, причем мощность их против первоначальных проектов была увеличена: Кузнецкой ТЭЦ со 100 тысяч до 140 тысяч, а Кемеровской ГРЭС — с 50 тысяч до 144 тысяч киловатт. Как и все крупные предприятия того времени, электростанции возводились в труднейших условиях: не хватало рабочей силы и материалов, почти не было строительных механизмов.

Кемеровскую ГРЭС строила преимущественно молодежь. По всему Кузбассу гремели имена комсомольцев — монтажников Витенек, Гусева, Саломагина. По инициативе комсомольцев города был выпущен «трудовой заем». Каждый, кто подписывался на него, должен был отработать на копке котлована ГРЭС 40 часов. Всего молодежь Кемерова выработала на строительстве ГРЭС 10 тысяч трудодней.

В феврале 1932 года вступила в строй первая очередь Кузнецкой ТЭЦ: дали, ток две турбины по шесть тысяч киловатт.
В дни работы XVII съезда партии — 31 января 1934 года — был пущен первый турбогенератор Кемеровской ГРЭС мощностью 24 тысячи киловатт, а в марте — второй.

В последующие годы на электростанциях вступили в строй новые агрегаты по 25—50 тысяч киловатт. Одновременно расширялись и модернизировались старые электростанции. Прокладывались первые в Сибири линии высоковольтных электропередач от Новокузнецка к Прокопьевску, затем к Белову; от Кемерова — к Лениноку-Кузнецкому и Белову. Так практически началось создание единой энергосистемы Кузбасса. Все возрастающий поток энергии хлынул на шахты, заводы, железные дороги, приводя в действие новую технику. На шахтах увеличивалось число электросверл, отбойных молотков, электролебедок, электровозов. Электромоторы приводили в движение огромные прокатные станы и подъемные машины. С 1937 года стала вводиться электровозная тяга на железных дорогах Кузбасса.

В 1940 году выработка электроэнергии в Кузбассе составила 1318 миллионов киловатт-часов, а общая мощность электростанций достигла 278 тысяч киловатт, или возросла за предвоенные пятилетки в 37 раз.