Волчек В.А. О развитии крестьянских промыслов в Кузнецком крае в начале XX века // Балибаловские чтения : материалы научно-практ. конф., посвящ. 80-летию городского статуса Кемерово, июнь 1998 г. / Кемер. гос. ун-т [и др.]. – Кемерово : Кузбассвузиздат, 1998. – С. 15-19.
Кузнецкий район имел определенное своеобразие в отличие от других регионов Западной и прилегающих территорий Восточной Сибири в развитии сельскохозяйственного производства. В нем примерно в равных соотношениях были представлены крестьянские хозяйства, развивающееся животноводство и земледелие. Во многих случаях эти хозяйства были смешанными, в них земледелие и животноводство взаимно дополняли друг друга, что давало возможность безбедного существования[ref]ГАКО, ф. 35, oп. 1, д. 71, л. 46.[/ref].
Уникальные природные ресурсы давали возможность крестьянским хозяйствам использовать их как подспорье.
Расслоение крестьян, которое происходило в это время, нельзя рассматривать однозначно. Какая-то часть крестьянских хозяйств за довольно короткий срок была низведена до положения сельских пролетариев, людей, которые не могли рассчитывать на свое обнищавшее хозяйство и в результате были вынуждены предлагать себя в качестве наемной силы. Они получали поденную плату, что становилось главным источником доходов. Доход слагался из того, сколько дней отрабатывал в найме сельский рабочий, причем большое значение имел факт наличия у него тягловой силы. В сведениях, поданных податному инспектору Мариинского уезда, указаны средние цены на рабочие руки по Тяжинской волости, причем естественная плата за различные сельскохозяйственные операции была различна. Наиболее высоко ценилась рабочая сила при жатве и во время уборки сена — по 1 рублю 25 копеек в сутки. Наиболее низкооплачиваемыми в 1912 году по этой волости рабочие руки были при перепашке и бороновании — по 65 копеек[ref]Там же, д. 69, л. 64.[/ref]. В этом же документе мы находим и примерное количество дней, которые затрачивались на производство той или иной операции на участке, равном одной десятине: перепашка одной десятины занимала 2 дня, бороновка — 1,5 дня, молотьба и уборка цепом — 18 дней[ref]Там же.[/ref]. Подсчеты, проведенные нами, показывают, что на одну десятину покоса затрачивалось 15 дней (для одного работника), причем здесь операции по времени распределялись так: скосить — 4,5 дня, сгрести — 3,5 дня, свозить и сметать — 7 дней.
Цены на рабочие руки в других волостях уезда практически мало отличались от указанных. Но необходимо учитывать, что в качестве наемной рабочей силы не всегда выступали лишь те, кто не имел никаких средств производства и поэтому был вынужден начинать свою работу в качестве поденщика. В документах встречается цена на рабочие руки, которые обладали средствами производства, а именно: лошадью и сельскохозяйственным инвентарем. Такой человек в 1912 году в Зыряновской волости Мариинского уезда при наличии двух лошадей и сельхозинвентаря мог получать поденную плату: за перепашку и бороновку — 2 рубля 70 копеек, за жатву — 7 рублей, во время уборки сена — 3 рубля[ref]Там же[/ref].
Итак, количество наемных рабочих в деревне не всегда является показателем уровня пролетаризации данного населенного пункта.
Приводимые выше данные подтверждают вывод, что уровень жизни крестьян в начале XX века на территории современного Кузбасса низким назвать никак нельзя, более того, он был одним из самых высоких по Сибири в этот период[ref]Тюкавин В. Г. Сибирская деревня накануне Октября. — Иркутск, 1966. — С. 377[/ref].
Можно считать, что промысел сельскохозяйственных рабочих был довольно распространен. Говоря о том, как именно распределялись наемные рабочие (т. е. крестьяне, имеющие средства производства) и наемные сельские пролетарии (могущие предложить лишь свой труд), можно предположить, что зажиточным крестьянам, имеющим лошадей и сельхозинвентарь в необходимом количестве, выгодно было нанимать сельских пролетариев, а услугами же наемных рабочих пользовались крестьяне среднего достатка, которые по различным причинам не могли убрать вовремя свои наделы. Хотя нельзя исключать и какие-то другие варианты взаимоотношений нанимателей с наемными рабочими и наемными пролетариями.
Не каждому крестьянину по душе была работа в качестве наемного пролетария в своей деревне. Да и сезонная обеспеченность работой не давала достаточных средств к существованию. Поэтому в деревнях существовали и такие пролетарии, которые покидали родные места и уходили на заработки.
Необходимо заметить, что отход на заработки в деревнях, находившихся на территории Кузнецкого края, не приобрел массового характера в силу определенного достатка большей части населения. Однако он все-таки существовал, что нашло отражение в специальных документах, которые подавались в уездные и губернские органы власти. Так, есть сведения о количестве крестьян, ушедших на заработки. Списки таких крестьян наглядно показывают, что в основном использовались они на неквалифицированных работах. В частности, из 501 человеа, находящегося на заработках на 1 января 1912 года по Тюхтетской волости Мариинского уезда, работали чернорабочими 184 и землекопами — 207 человек, что составляет немногим менее 78% от общего количества крестьян-отходников. Кроме этих работ крестьяне работали плотниками (46 человек), каменщиками (45), столярами (9), кузнецами и молотобойцами (10)[ref]ГАКО. ф. 35, oп. 1, д, 69, л. 169.[/ref]. Чтобы попытаться точнее определить общий процент отхода на заработки, можно воспользоваться данными по селению Лазаревскому той же Тюхтетской волости Мариинского уезда.
В селении насчитывалось 165 дворов. Из них постоянно в отходе на заработках было представлено 13 дворов, что составляло чуть менее 8% от общего числа дворов. Необходимо добавить, что в зимнее время количество ушедших на заработки почти удваивалось и становилось близким к 15% от всех дворов[ref]Там же, л. 246.[/ref].
Количественный состав креетьян-отходников в каждой волости был разным, но благодаря сходству природных условий вряд ли он был ощутимо различным.
Одной из причин, которая значительно сокращала число крестьян, уходящих на заработки, было массовое участие в производстве, главным образом, масла и других молочных продуктов[ref]Тюкавин В. Г. Сибирская деревня… — С. 365.[/ref].
Широко распространено было занятие пчеловодством, что при должном умении было довольно выгодным. Выручка с улья на пасеке составляла 2 рубля 20 копеек, причем количество ульев колебалось от 40 до 120 штук[ref]ГАКО. ф. 35, oп. 1, д. 69,л. 246.[/ref].
Кроме пчеловодства были и другие промыслы, в которых часто задействовалась почти вся семья — это смолокурение, обжиг угля, щепной промысел[ref]Там же, ф. 29, оп. 1, д. 1. л. л. 69-70.[/ref].
Одним из самых распространенных был извозный промысел, практически в каждом селе был человек, который постоянно или временно занимался этим. Заработок здесь колебался в зависимости от трудностей дороги. Так, в 1913 году, поездка от Мариинска до села Боготол в октябре стоила в среднем 65 копеек, а в декабре — 40 копеек[ref]Там же, ф. 35, од. 1, д. 72, л. 223.[/ref]. Плата за поездки в разные годы также не оставалась неизменной. В 1910 году были следующие поверстовые расценки: от 1 до 10 — 7 копеек, от 10 до 20 — 12 копеек, от 20 до 50 — 20 копеек, от 50 до 100 — 28 копеек. В декабре 1913 года произошло повышение, и цены составили: от 1 до 10 — 9 копеек, от 10 до 20 -18 копеек, от 20 до 50 — 25 копеек, от 50 до 100 — 35 копеек[ref]Там же, д. 65, л. 507; д. 72, л. 223.[/ref].
Увеличение, возможно, произошло в какой-то мере за счет развития края. Ведь именно в этот период наблюдается оживление практически всех сторон сельского и промышленного производства в регионе, что приводило к росту спроса на извоз.
Были крестьяне, которые заключали с той или иной организацией контракт, как правило, эти контракты носили долговременный характер, или же в них указывался какой-то строго определенный объем работы. Например крестьянин села Боготол Шадрин Иван Дмитриевич в 1912 году взял на себя обязательство по оказанию почтовых услуг, а именно — доставлять почту из села Боготол до железнодорожной станции Боготол и обратно 14 раз в неделю на одной паре лошадей. Контракт был заключен на 3 года 1 месяц 15 дней на сумму 229 рублей 08 копеек. В качестве гаранта выступало ручательное одобрение (т. е. одобрение общества)[ref]Там же, ф. 23, on. 1, д. 411, л. 1.[/ref]. Крестьянин, заключавший такой контракт, был уже по-настоящему обеспечен работой, которая при аккуратном исполнении обязанностей давала неплохой доход.
Много контрактов заключалось с крестьянами на аренду помещения под больницу или под другие нужды. Необходимо отметить, что возможность заключать такие контракты имели в основном зажиточные крестьяне. Контракты заключались, как правило, на 3 года с помесячной оплатой.
С начала XX века большое внимание стало уделяться развитию кустарных промыслов, а с осени 1911 года работал учрежденный губернский кустарный комитет, который ставил своей задачей оказание помощи в развитии кустарных промыслов и в том числе устройстве учебно-показательных мастерских. На территории Томской губернии было к декабрю 1913 года десять таких мастерских. Затраты на их становление и работу были немалые. Например, лишь оборудование таежной мастерской, открытой в селе Верх-Чебулинском Мариинского уезда 6 октября 1913 года по инициативе кредитного товарищества, обошлось в 3000 рублей. В мастерской в трех отделениях (столярном, кузнечном и слесарном) обучалось 30 учеников. Их содержание в год обходилось в 3000 рублей. Кроме того, при мастерской имелся интернат[ref]Там же, ф. 35, on. 1, д. 71, л. 47.[/ref]. Такие мастерские, кроме выполнения основной образовательной задачи, выполняли и необходимые для крестьян работы, например, в вышеуказанной мастерской производился ремонт земледельческих орудий и машин.
