От рабочего контроля — к национализации промышленности

К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.

По мере решения политической задачи социалистической революции — установления Советской власти рабочим и крестьянам предстояло решать множество социально-экономических задач.

В. И. Ленин подчеркивал, что организация управления в стране, отсталой экономически, какой была Россия, дело куда более сложное, чем совершение революции. Весной 1918 года В. И. Ленин в статье «Очередные задачи Советской власти» нацеливал внимание партии и рабочего класса на борьбу с мелкобуржуазной стихией спекуляции и торгашества. Для подавления этой стихии надо было укреплять общегосударственную дисциплину, организовать учет производимой продукции, установить контроль над производством. Ленин особо остро подчеркнул необходимость всемерного повышения производительности труда и развертывания социалистического соревнования масс.

В разрешении вставших перед Советским государством хозяйственных задач большая роль отводилась Кузбассу. Раньше добыча угля и выплавка металла была сосредоточена главным образом в Донбассе. По мирному договору с Германией Советская республика временно лишилась этого района, и в стране осталась только одна металлургическая база — Урал. Коксующийся уголь для нее должен был дать Кузбасс. В. И. Ленин обратил внимание на необходимость соединения уральской руды с кузнецким углем: и после Брестского мира, — писал он, — Россия располагает «гигантскими запасами руды (на Урале), топлива в Западной Сибири (каменный уголь)»[ref]В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 36, стр. 188.[/ref].

Ленинские указания об очередных задачах Советской власти партия конкретизировала в планах создания новых промышленных очагов в восточных районах страны. М. И. Калинин, говоря на I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства о важности создания новой промышленной базы на Урале и в Сибири, подчеркивал: «Вот где мы должны заложить основы своего будущего могущества».

В апреле 1918 года ВСНХ объявил конкурс на разработку проекта кооперирования горной и металлургической промышленности Урала и Кузбасса.

План, составленный в мае 1918 года правлением национализированных предприятий Урала, предусматривал выплавку чугуна в Кузбассе из уральских руд и на Урале — из местных руд на кузнецком коксе. ВСНХ в июле 1918 года одобрил этот проект.
Советское правительство отпустило средства для проведения необходимых исследований. Весной 1918 года в Кузбасс выехала группа геологов — А. А. Гапеев, В. И. Яворский и яр. Только начавшаяся интервенция отодвинула осуществление плана кооперации уральской металлургии и кузнецкой угольной промышленности. Но важно подчеркнуть; что проблема Урало-Кузбасса была поставлена В. И. Лениным, коммунистической партией, Советским правительством еще в начале 1918 года.

Наряду с постановкой больших перспективных проблем требовалось немедленно решать неотложные, практические задачи.
Кузбасс был призван, прежде всего, обеспечить углем Сибирскую магистраль, от работы которой во многом зависело снабжение хлебом голодавших центральных районов России.

Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов телеграфировал Центро-сибири: «Сибирские товарищи должны знать, что нам нужен хлеб. Лучше всего его можно достать в Сибири. Для этого требуется, чтобы работа железных дорог ни на минуту не приостанавливалась. Поэтому поставьте задачу подбросить угля недостающим районам степной полосы, особенно на участке Омск — Тюмень, Омск — Петропавловск, задача эта — боевая…».

Большевики Кузбасса незамедлительно откликнулись на призыв партии и Советского правительства. 24 феврали Совет Анжерского рудника сообщал правительству: «Меры к передвижению продовольствия к Петрограду приняты. Транспорты будут снабжаться углем вплоть до Петрограда».

Однако борьба за подъем угледобычи была чрезвычайно тяжелым и сложным делом. Копи Михельсона в течение 20 лет эксплуатировались хищнически. Машины и механизмы не ремонтировались, горные выработки были запущены. Для дальнейшего развития копей были нужны крупные капиталовложения, но Михельсон всячески уклонялся от сколько-нибудь значительных затрат.

Не лучше было положение и на копях Кузнецкого акционерного общества. Отмечая падение добычи угля на Судженских, Анжерских и Кузнецких копях осенью 1917 года, Ф. Суховерхов в своем выступлении на I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства в июне 1918 года указал, что причиной этого являлась, главным образом, невыплата жалованья рабочим и плохое снабжение продовольствием.

Начиная с октября 1917 года, четыре месяца правление Копикуза не посылало шахтерам ни рубля. Рабочие остались без хлеба и продовольствия. Производительность труда упала почти в три раза.

В начале января 1918 года на конференции представителей промышленников Кузбасса и рабочих при рассмотрении причин катастрофического положения предприятий Копикуза Ф. Суховерхов говорил, что «рабочие каменноугольных копей в настоящее время живут впроголодь», что «предприятия саботируются капиталистами и банками». Директор-распорядитель Копикуза Фитингоф от имени промышленников отказался гарантировать снабжение рабочих продуктами первой необходимости по твердым ценам.

Администрация копей под различными предлогами уклонялась от введения новых ставок, разработанных на конференции горнорабочих Томского и Кузнецкого районов в декабре 1917 года. Цены на промышленные товары и продукты питания росли с каждым днем. В связи с сокращением производства уменьшился штат рабочих. На Кемеровском и Кольчугинском рудниках начались массовые расчеты рабочих. Резко увеличилось число безработных.

В борьбе против саботажа капиталистов пролетариат не мог тогда пойти на немедленную национализацию всех фабрик, заводов и рудников. Для этого он еще не имел ни опыта управления хозяйством, ни экономических органов, способных взять в свои руки руководство предприятиями. Поэтому Советская власть вначале ограничилась национализацией крупной промышленности, играющей главную роль в народном хозяйстве, а на средних и мелких предприятиях вводился рабочий контроль, положение о котором было принято ВЦИКом в ноябре 1917 года.

Рабочий контроль, как указывал В. И. Ленин, был введен для того, чтобы «рабочие сами взялись за великое дело строительства промышленности громадной страны без эксплуататоров, против эксплуататоров». Это был первый шаг на пути к национализации. Участвуя в контроле над производством и распределением, рабочий класс учился управлять предприятиями и готовил из своей среды руководителей производства.

Рабочий контроль осуществлялся через выборные органы: заводские и фабричные комитеты, советы старост. На основании постановления ВЦИК решения органов рабочего контроля носили обязательный для владельцев предприятий характер.

Конференция союза горнорабочих Западной Сибири, открывшаяся в Судженке 1 декабря, отвергнув предложение меньшевиков об ограничении рабочего контроля «наблюдательными» функциями, большинством голосов признала необходимым немедленно провести в жизнь ленинский декрет о рабочем контроле.

Вопросы практического введения рабочего контроля обсуждались на III съезде Советов Западной Сибири. Эта работа была возложена на местные Советы рабочих депутатов совместно с фабрично-заводскими комитетами и профессиональными союзами.

В апреле 1918 года по постановлению ВСНХ была образована особая комиссия по установлению тарифных ставок для горнозаводских предприятий Западной Сибири. Конференция представителей профсоюзов, Советов и контрольных комиссий Кузнецкого района, состоявшаяся в Кольчугине в мае 1918 года, составила и утвердила первый проект коллективного договора для каменноугольной промышленности, в котором были подробно разработаны тарифные нормы, установлены случаи, когда допускалась сдельщина и расценки на нее.

В установлении рабочего контроля большую активность проявили рабочие Сунженских копей. В январе 1918 года совместное собрание исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов, профсоюза рудничного комитета и Совета по управлению копями признало целесообразным и своевременным провести в жизнь по нашему предприятию декрет о рабочем контроле над производством и распределением». После этого органы рабочего контроля Судженских копей приступили к выполнению своих функций. Вникая во все вопросы производственной деятельности, они добились увольнения с шахты № 10 отличавшегося грубостью десятника Иконникова, запретили администрации умышленную остановку шахты № 9 под предлогом перекрепки ствола, запретили заведующему хозяйственным отделом Юргенсу самовольно распоряжаться материалами и оборудованием и т. д.

Вслед за Судженскими копями рабочий контроль был введен на Мариинских золотых приисках, предприятиях Копикуза, на железнодорожном транспорте.

Буржуазия открыто выступила против декрета о рабочем контроле. Совместное заседание общества фабрикантов и заводчиков Томского района и общества горнопромышленников Западной Сибири 23 декабря 1917 года приняло решение саботировать декрет о введении рабочего контроля. Предприниматели стали увольнять наиболее активных рабочих, организаторов и руководителей профсоюзных организаций и комитетов рабочего контроля.

На Яшкинском цементном заводе администрация уволила секретаря профсоюза В. Е. Пичкалева «якобы ввиду невнимательного исполнения им своих обязанностей». Заводской комитет запросил от администрации доказательств обвинений. А когда таких доказательств не оказалось, общее собрание рабочих завода потребовало оставить Пичкалева на старом месте и довести до сведения губернского комитета труда о произволе администрации.

Партийные и советские органы копей развернули борьбу за новую социалистическую дисциплину и повышение производительности труда. По согласованию с профсоюзами был установлен минимум обязательных выходов на работу — 20 выходов в месяц. В январе 1918 года Анжерский и Судженский Советы составили правила внутреннего распорядка для рабочих и служащих, разработали меры против нарушений общественного порядка и дисциплины, создали революционный трибунал. Судженский Совет издал обязательное постановление, в котором строго воспрещалась «всякая намеренная неявка на работу или службу без уважительных причин, особенно с целью внести общую заминку и путаницу в дело, имеющее государственное значение, также небрежное отношение к своим служебным обязанностям, а равно всякое попустительство и непредусмотрительность должностных лиц, воспрепятствование осуществлению органами новой власти распоряжений и директив центрального правительства».

10 тысяч экземпляров этого постановления было роздано всем рабочим для руководства и исполнения. Наведение революционной дисциплины не замедлило сказаться. Добыча угля на копях за первую половину января 1918 года возросла с 40 тысяч пудов до 107 тысяч пудов. Производительность труда подземных рабочих поднялась на 5,5 пуда.

Совет рабочих депутатов Кольчугинских копей, беря власть в свои руки, подчеркнул, что для проведения в жизнь декретов Советского правительства нужна сплоченность рабочих, стройной организация и вооруженная дисциплинированная сила в лице красногвардейцев. Совет оповестил рабочих, «кои сделали самовольную отлучку с рудника по причине хлебного кризиса, чтобы они явились в недельный срок, иначе они будут считаться выбывшими и потерявшими свои места. Лица же, находящиеся на руднике и не являющиеся в шахту в течение трех дней, будут считаться уволенными и потерявшими свои места и вместо них будут поставлены новые люди».

13 декабря было принято постановление «производить работы по добыче угля в воскресенье 17 декабря, не делая праздничного отдыха. Совет рабочих депутатов призывает рабочих-углекопов рудника последовать примеру петроградских рабочих, работающих для защиты революции не покладая рук».

Местные Советы и профсоюзы все чаще возбуждали перед центром вопросы о национализации предприятий, владельцы и администрация которых не подчинялись или саботировали меры новой власти по расширению производства и улучшению положения трудящихся.

К концу 1917 года в катастрофическом состоянии оказались Мариинские золотые прииски. Правление, находившееся в Петрограде, свертывало работы, задерживало выдачу заработной платы рабочим, игнорировало рабочие организации и органы власти на местах.

На совещании большевиков — делегатов Томского губернского съезда Советов 24 ноября отмечалось, что предприниматели Центрального рудника «явно ведут дело к тому, чтобы залить водой шахты и выбросить рабочих на улицу». Для переговоров с правлением был командирован председатель местного Совета К. В. Цибульский. Правление ограничилось тем, что выслало на прииски 250 тысяч рублей.

В феврале 1918 года Совет пришел к заключению о необходимости национализировать прииски. Направили в Томск представителей Совета и профсоюза. Но Томский Совет воздержался от национализации приисков. Он попросил помощи у Омского и Ачинского Советов. Из Омска пообещали дать 200 тысяч рублей аванса под золото и два вагона зерна. Четыре вагона муки, два вагона мяса, четыре вагона сала и полторы тысячи аршин брезента послали в кредит из Ачинска.

Меры для изыскания средств и улучшения руководства приисками принимал и местный Совет. Он обложил местную буржуазию единовременным налогом, уволил управляющего приисками и создал управление из пяти человек: четырех рабочих и одного инженера. Одновременно послали обращение в правление с просьбой перевести 400 тысяч рублей для поддержания предприятий. Правление отказалось дать деньги и не признало коллективного управления приисками. Это привело к окончательному разрыву с правлением. На заседании Совета была принята резолюция, в которой говорилось: «Ввиду того, что правление фактически предприятие не финансирует и что предприятие поддерживается за последнее время, главным образом, помощью Совдепов Томского, Омского и Ачинского, считать всякую связь с предпринимателем (правлением) прерванной, ни в какие отношения с ним не входить, а ходатайствовать перед Высшим Советом народного хозяйства о национализации предприятия, для чего пересмотреть смету и составить новый план работы, считаясь с возможностью национализации всей Мариинской тайги».

8 мая 1918 года общее собрание рабочих и служащих направило председателя коллективного управления инженера Горковенко и рабочего Григорьева в Петроград для последних переговоров с правлением. Им поручалось в случае, если не удастся договориться на условиях, приемлемых для рабочих, обратиться в ВСНХ с ходатайством о национализации приисков.

Острой была борьба за переход от рабочего контроля к рабочему управлению на Кольчугинской железной дороге, принадлежавшей Копикузу. 3 февраля 1918 года был образован главный дорожный комитет Кольчугинской дороги, взявший в свои руки управление. Вскоре создается следственная комиссия по делу начальника станции в связи с его плохой работой и злоупотреблениями. Закончив проверку, дорожный комитет созвал делегатский съезд служащих, мастеровых и рабочих. Следственная комиссия доложила о вскрытых фактах халатности и хищений. К службе движения были предъявлены претензии на 80 тысяч рублей. Делегатский съезд уволил всех виновных в нарушениях и передал дело в революционный трибунал.
Обострилось положение на Анжерских угольных копях, принадлежавших Томской железной дороге.

30 января 1918 года шахтеры Анжерки направили делегацию к начальнику Томской железной дороги с наказом «сказать ему, что мы израсходовали все наши запасы терпения в ожидании от них даваемых ими бумажных обещаний, которые нас и наши семьи не кормят и не одевают, а поэтому требуем ультимативно принять и утвердить все наши ставки без малейших изменений».

Работой копей стал руководить совет управления.

В первые месяцы Советской власти делались попытки анархистских захватов предприятий группами рабочих. Большевики вели беспощадную борьбу с эсерами и анархистами, которые отрицали необходимость централизации хозяйственного управления, проповедуя «социализацию промышленности», обособление отдельных хозяйственных «коммун» и артелей.

На Анжерских копях под влиянием агитации эсеров была «социализирована» лесопилка Тимофеева. Местный Совет стал забирать лес себе, а между тем лесопилка должна была обслуживать все Кузнецкие копи. Вопрос о лесопилке обсуждался на объединенном заседании президиума губисполкома, исполкомов городских Советов и на конференции представителей Куэнецких копей. Конференция вынесла решение, что на лесопилке нужно ограничиться установлением рабочего контроля. Однако, пока шли споры и дебаты лесопилка сгорела.

19 января 1918 года Совет рабочих и солдатских депутатов Анжерских копей командировал на шахту горнопромышленника Эдельштейна свою комиссию «на предмет перехода ее в эксплуатацию рабочих, служащих и мастеровых». Бюро горнорабочих Западной Сибири и Томский губисполком немедленно реагировали на это решение. На заседании президиума Томского губисполкома Франц Суховерхов доложил, что на Анжерских и Судженских копях, в связи с агитацией эсеров и приездом делегации анархистов с Черемховских копей под флагом социализации назревают стремления к захвату копей, что грозит полной дезорганизацией производства из-за невозможности вести дело без технического персонала. Президиум направил на копи Ф. Суховерхова и М. Сумецкого для разъяснения рабочим всей опасности предполагаемого решения.

23 января собрание рабочих организаций Судженских копей, заслушав доклад Ф. Суховерхова, признало в данный момент единственно целесообразным введение рабочего контроля.

Выступая против самовольных захватов предприятий, против эсеровской «социализации», Советы Кузбасса вместе с тем все настойчивее ставили вопросы о национализации предприятий, о переходе от рабочего контроля к рабочему управлению.

Томский губисполком внимательно изучил предложение Судженского Совета о национализации копей. Для доклада о положении на руднике вызван был коммунист Ф. Чучин, который был там комиссаром еще при Временном правительстве.

Тщательно взвесив все «за» и «против», губисполком признал необходимость национализации Судженских копей, ибо хищническое ведение хозяйства Михельсоном поставило копи на грань полного развала. Ф. Г. Чучин был назначен комиссаром рудника и получил задание создать новый совет управления копями. Вскоре Ф. Чучин доложил губиополкому о проведенной чистке и реорганизации управленческого аппарата созданным советом управления копями, в состав которого вошли пять представителей от рабочих, по два представителя от служащих и штейгеров и комиссар губернского Совета. Дела на руднике пошли на поправку. Уже в апреле 1918 года добыча угля наполовину превысила январскую.

28 апреля 1918 года из Томска за подписью председателя губернского Совета и областного бюро горнорабочих была направлена телеграмма в адрес комитета хозяйственной политики ВСНХ, в которой сообщалось, что «затягиванием официального признания произведенной Томским губсовдепом (в) феврале национализации Судженских копей создается тягостное положение, грозящее осложнениями (в) виду невозможности наладить нормальное управление, авторитетное (для) рабочих государственных учреждений… Считаем неотложным срочное издание декретов (о) национализации Судженских и Ново-Судженских копей».

4 мая Томский губисполком телеграфировал в ВСНХ о результатах реорганизации управления Судженскими копями, просил разработать для них смету и выслать три миллиона рублей на финансирование неотложных строительных работ. 11 мая В. И. Ленин, рассмотрев предложение горняков, подписал два декрета, касающихся Судженских копей. Одним, из них Совнарком национализировал копи Михельсона, а другим — отпускал копям требуемые три миллиона рублей. Таким образом, борьба судженских рабочих с капиталистом Михельсоном, начавшаяся задолго до Октябрьской революции, закончилась полной победой рабочих, добившихся национализации копей.

Настойчиво выдвигали вопрос о национализации предприятий, принадлежащих Копикузу, рабочие Кольчугинского, Прокопьевского и Киселевского рудников.

10 января 1918 года Кольчугинский Совет «находя, что акционерное общество Копикуз ведет к полному развалу Кольчугинский рудник», признал, что «единственным выходом из создавшегося кризиса является передача Копикуза в руки государства». Шахтеры предложили областному бюро горнорабочих созвать экстренный съезд и командировать одного из членов бюро в Петроград для выяснения дальнейших планов акционерной компании и возможности национализации предприятий.

Аналогичные решения были приняты рабочими Гурьевского завода, Прокопьевского и Киселевского рудников. Дельцы Копикуза попытались подчинить предприятия иностранному капиталу. Они писали в ВСНХ о том, что американские капиталисты обещают обильную финансовую «помощь» для освоения Кузбасса и дали «вполне серьезные заверения в возможности реализовать на американском денежном рынке акционерный капитал до 500 млн. рублей». При этом подчеркивалось, что для привлечения американских капиталов Советская власть должна дать гарантию в том, что Кузнецкое акционерное общество «не подлежит ни в каком случае национализации».

Учитывая важность предприятий Копикуза для страны, местные органы Советской власти не считали возможным проводить их национализацию самостоятельно, без санкции Советского правительства. Областное бюро поручило делегату съезда профессиональных союзов М. Рабиновичу выяснить возможность решения этого вопроса. 23 января 1918 года Рабинович доложил в ВСНХ о положении на Кузнецких каменноугольных копях и предложениях рабочих о национализации предприятий Копикуза.

21 февраля профсоюзная организация и Совет Кольчугинского рудника снова потребовали от областного бюро горнорабочих и исполкома губернского Совета рабочих и солдатских депутатов «взять управление в свои руки».

«Товарищи, — говорилось в резолюций, — мы вам давно предлагали, чтобы вы приложили все меры к национализации Копикуза и взяли управление в свои руки. Этот акт дал бы силу рабочим. Тогда они знали бы, что работают не на них, — на акционеров, а на государство».

23 февраля вопрос о Кузнецком акционерном обществе обсуждался Томским губисполкомом. Он признал необходимость национализации копей Коникуза. Чтобы выяснить степень готовности рабочих организаций к установлению рабочего управления и установить время национализации, намечалось созвать съезд представителей копей.

В начале марта состоялась конференция представителей предприятий Копикуза, которая вынесла резолюцию о необходимости национализации и отправила ее в ВСНХ. Рудник Копикуза — Кемеровский, Колъчугинский, Прокопьевский, Киселевский и другие давали около 20 миллионов пудов угля. Советское правительство заинтересованное в подъеме угледобычи и строительстве новых промышленных предприятий в Кузбассе, не имело тогда возможности принять на себя связанные с этим огромные расходы. Вместе с тем, несмотря на финансовые трудности того времени, ВСНХ впредь до национализации выделил Копикузу ссуду в размере 10,6 миллиона рублей. Лишь 28 июня 1918 года декретом Совнаркома о национализации всей крупной промышленности заводы и рудники Копикуза были объявлены собственностью Российской Социалистической Федеративной Советской Республики.

Организуя промышленное; производство, Советы рабочих депутатов и профсюзы всюду ввели восьмичасовой рабочий день, добились некоторого улучшения; условий труда. Все это способствовало стабилизации и даже росту добычи угля. В 1917—1918 годах угледобыча на рудниках составила (в пудах):

Советы рабочих депутатов и профсоюзы копей много внимания уделяли подбору рабочих и укреплению трудовой дисциплины. В январе на Сунженском руднике работало 4668 человек, в апреле — 5406, соответственно на Анжерском — 3228 и 3476, Кольчугинском — 1325 и 1553, Кемеровском — 2381 и 2523. Заметным был и рост производительности труда рабочих. В декабре 1917 года на Судженском руднике она равнялась 43,5 пуда в смену, в апреле 1918 года уже 45,6 пуда. Соответственно на Анжерском руднике — 34,2 и 42,7, Кольчугинском — 26 и 33,2 пуда.

Усилия шахтеров Кузбасса, которые, преодолевая саботаж предпринимателей, обеспечивали углем железные дороги и предприятия Урала и Сибири, помогли молодому Советскому государству ослабить остроту топливного голода и организовать вывоз продуктов из Сибири в центральные районы страны.

Большое значение для налаживания экономики имела организация в декабре 1917 года Высшего Совета Народного хозяйства. Под руководством ЦК партии и местных партийных организаций создавалась единая система управления перешедшими и переходившими в общенародную собственность предприятиями.

В марте 1918 года Томский губ исполком вынес постановление об организации губернского совнархоза, а затем городских совнархозов. 1 апреля Томский губернский совнархоз направил Тайгинскому, Мариинскому, Кузнецкому, Кольчугикскому и другим Советам указание «приступить к организации местных Советов народного хозяйства и связать их деятельность с губернским Советом народного хозяйства». Вскоре начал работать Мариинский совнархоз. Его возглавлял прибывший из Омска по направлению Западно-Сибирского облисполкома большевик М. Зиссерман. Совнархоз принял в свое ведение дела городской и земской управы, а также предприятия, национализированные у местных купцов. Первое время Мариинский совнархоз занимался заготовкой продовольствия, распределением мануфактуры и установлением цен на товары. На заседании 20 марта он, например, установил цену ржаной муки для продажи населению, принял решение о конфискации хлеба, масла, мануфактуры у торговцев: 2 апреля совнархоз отпустил 1000 пудов хлеба для бедняков Сандайской волости и 15 тысяч рублей Сусловскому сельскому обществу для закупки хлеба. 3 апреля было принято постановление об отпуске 5 тысяч пудов ржи для Томска. 9 апреля обсужден вопрос о закупке семенной пшеницы в Алтайской губернии. 10 апреля совнархоз решил передать хлеб, конфискованный у спекулянта, для рабочих прииска «Заблудящий», а 16 апреля отпустил представителю Судженской копи 1000 пудов ржи.

Совнархоз назначал своих контролеров на частные предприятия, оказывал помощь кустарям в снабжении инструментами и сырьем, старался помочь крестьянской бедноте. Так совнархоз постановил «поручить Тенгулинскому волостному Совету войти в сношение с Мало-Антибесским и других окрестных деревень Советами крестьянских депутатов и установить контроль над всеми мельницами. Установление же цен за помол поручить провести в жизнь властью местного Совета».

В других уездах Кузбасса в первый период Советской власти совнархозы не успели сложиться. В Кузнецке всем хозяйством ведал исполком уездного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Предприятиями Копикуза, рудниками и заводами северной части Кузбасса занимался Томский совнархоз.

Таким образом, за короткое время, в исключительно сложной обстановке рабочие Кузбасса под руководством большевистских организаций начали осуществлять переход от рабочего контроля к национализации промышленности, налаживали управление перешедшими в общенародную собственность предприятиями.

Обновлено: 25.11.2018 — 10:01

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

История Кемерово © 2018 Яндекс.Метрика