К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.
Царские чиновники, феодальная знать и купечество были чрезвычайно заинтересованы в открытиях месторождений серебра и золота. Казачьи отряды, отправлявшиеся в XVII веке на восток, проведывать новые землицы, нередко получали предписания
искать серебряную руду. Присоединение северных отрогов Кузнецкого Алатау к Русскому государству, переход местных князцов в русское подданство и строительство Каштацкого острожка были в значительной мере связаны с открытием здесь серебряных руд. Томский сын боярский Степан Тупальский с казаками собирали в 1696 году ясак в горных порубежных волостях. Князец Шуйской волости Мышан Когодайда дал Тупальскому около фунта богатой серебром руды и рассказал, что ее плавили у калмыцкого тайши Бомутхана. Тупальский передал руду томскому воеводе Василию Раевскому. Воевода отправил Тупальского обратно с поручением установить, где была взята руда. Мышан указал выход руды на р. Каштаке. Набрав восемь пудов руды, Тупальский и Мышан приехали в Томск, где князец бил челом, «чтоб ему, Мышану, со всеми улусными людьми перекочевать от киргизских же людей в Томское и быть под ваших великих государей великодержавною рукою в вечном холопстве и ясак давать против прежнего». Мышан был приведен к шерти — присяге, «золото и мед пил» в подтверждение того, что будет служить русским государям «верно без всякой измены» (челобитная В. Ржевского 1696 года)[ref]Памятники сибирской истории XVIII века, кн. 1, СПБ, 1882, стр. 247. В. Геннин. Описание уральских и сибирских заводов. М., 1937, стр. 601.[/ref].
Образцы руд были отправлены в Москву. Оттуда затребовали дополнительные данные о рудном месторождении. Тупальский вторично ездил на р. Каштак, раскапывал рудную жилу вглубь, делал замеры, собирал образцы.
18 декабря 1696 года был издан царский указ о посылке в Томск греческого рудоплавного мастера Александра Левандиана с товарищами.
На Каштаке был построен небольшой острожек, началась добыча и плавка руды, но рудник просуществовал недолго. Он был заброшен в связи с нападениями немирных киргизов и техническими трудностями, которые не смог преодолеть Левандиан: выработки заливала вода, которую не могли откачать ручными насосами, руда пошла «жесткая, каменистая, с колчеданом», которую не знали, как плавить. Левандиан уехал в Забайкалье.
Однако томский воевода настойчиво продолжал сбор сведений о рудах. Тогда же казачий сын Ивашко Великосельский с князцом Ичачелом привезли в Томск образцы серебряной руды, найденной в горе по реке Большому Китату, притоку Яи[ref]ЦГАДА, ф. берг-коллегии, кн. 854, лл. 512—518[/ref].
Поиски и разведки серебряных руд в бассейнах Кии и Яи были заброшены после открытия в 1720-х годах богатых месторождений серебряных и медных руд в северо-западных предгорьях Алтая рудоискателями Костылевыми, вместе с которыми занимался поисками руд и первооткрыватель кузнецкого каменного угля Михайло Волков.
Ликвидация зависимости России от ввоза черных и цветных металлов из-за границы требовала быстрейшего освоения богатых рудных месторождений Урала и Сибири.
В начале XVIII века стали усиленно строиться рудники и заводы на Урале, которые снабжали металлом армию и флот во время Северной войны. Вслед за Уралом, в 20-х годах XVIII века началось строительство первых заводов и в Западной Сибири.
В центральных районах России, где были сосредоточены металлургические заводы, потреблявшие древесный уголь, в начале XVIII века стал ощущаться недостаток топлива — значительная часть лесов была выжжена. Поэтому правительство Петра I форсировало строительстао заводов на лесистом Урале и всячески поощряло поиски каменного угля. В 1722 году берг-коллегия предложила В. Геннину, ведавшему уральскими и сибирскими заводами, «иметь старание о прииске каменного угля как и в прочих европейских государствах обходятся дабы оным лесам теми угольями было подспорье»[ref]С. В. Шухардин. Русская наука о разработке ископаемого угля в XVIII в. Углетехиздат, 1950, стр. 10.[/ref].
Поисками угля занималась специальная команда рудоискателей, созданная при берг-коллегии. Рудоискатель Г. Капустин в 1721 году открыл каменный уголь на Дону. Крепостной крестьянин И. Палицин и рудоискатель М. Титов в 1722 году открыли уголь в Подмосковье. В эти же годы открыл каменный уголь на берегах Томи Михаил Волков.
Как отмечалось выше, М. Волков примкнул к группе С. Костылева, открывшей месторождения полиметаллических руд в предгорьях Алтая. А чем он занимался раньше? Когда и как стал рудоискателем?
В протоколе берг-коллегии от 26 мая 1724 года записано: «Слушали доношение вдовы Федоровской, жены Селиванова, Феклы Петровой дочери, человека ее Алексея Жирнова, поданного майя двадесят первого дня, приказали в Переяславскую провинцию Резанского послать указ и велеть показанного в вышеписанном поношении ее, Селивановой, крестьянина Михайлу Волкова в ту провинцию сыскать и взять у него подлинной данной из берг-коллегии указ и освидетельствовать за чьею оной закрепою и, списав с него копию, прислать в берг-коллегию при доношении, а подлинной ему отдать с роспискою. А ему, Волкову, и протчим рудоискателям указом объявить, чтобы они помещикам своим и прикащикам во всем были послушны и подати государевы и работу помещичью работал без всякой отговорки»[ref]Открытие и начало разработки угольных месторождений в России, стр. 107.[/ref].
Этот документ представляется довольно убедительным, тем не менее нельзя забывать об утверждении Г. Веймарна и В. Рожкова, что М. Волков был тобольским казачьим сыном. Г. Веймарн пишет: «…в 1720 году оный же Костылев, взяв с собой тобольского казачьего сына Михайла Волкова, и быв с ним в местах, лежащих над рекою Алеею и между оной и рекою же Чарыша, нашли в разных тамо урочищах медные ж руды»…»[ref]ГАНО. Г. Веймарн. Гисторическое, критическое и наставительное изъяснение о Колывано-Воскресенских золото-и сереброплавильных заводах (копия рукописи 1766 г.), стр. 10.[/ref].По данным В. Рожкова, тобольский казачий сын М. Волков и С. Костылев должны были встретиться в Кунгуре в октябре 1720 года[ref]В. Рожков. Деятельность артиллерии капитана В. Н. Татищева на уральских заводах в царствование Петра Великого. Горн, журн,, т. III, 1884, стр 98.[/ref].
М. Рожков приводит список рудознатцев, которых В. Н. Татищев в 1720 году привез с собой из Москвы на Урал, — М. Волкова среди них нет. Вместе с тем Рожков и Веймарн, ссылаясь на известные им документы, сообщают, что М. Волков был тобольским казачьим сыном, а Веймарн прямо пишет, что этот казачий сын искал руды вместе с Костылевым.
Следовательно, есть больше оснований предполагать, что первооткрывателем кузнецкого угля был тобольский казачий сын Михайло Волков.
Группа С. Костылева в 1720—1721 годах вела поиски полезных ископаемых в северных предгорьях Алтая. В феврале 1722 года М. Волков сделал заявку на железную руду, найденную им в Томском уезде, и уголь, обнаруженный им в «горелой горе» в семи верстах от Верхотомского острога[ref]Л. Малеев. Алтайский горный округ, «Русская старина», № 8, 1909, стр. 307—309,; Н. Я. Нестеровский. К истории открытия каменного угля в Кузнецком угленосном бассейне… Горн, журн., № 3, 1915, стр. 79—80. Открытие и начало разработки угольных месторождений в России, стр. 96—106.[/ref], на территории современного г. Кемерова, где и сейчас видны выходы угольных пластов в обрыве правого берега реки Томи.
Когда в сентябре 1957 года отмечалось 50-летие Кемеровского рудника, горняки не забыли о первооткрывателе. У высокого обрыва воздвигнут обелиск в честь первооткрывателя кузнецкого угля Михаила Волкова.
Открытия Капустина на Дону и Волкова на Томи как никогда отвечали потребностям времени: в России развивалась металлургия, которая требовала все больше топлива.
Жителям Кузнецкой земли издавна были известны «горелые горы» со следами угольных пожаров и слоями обожженных горных пород. В такой-то горе Волков и нашел «горючий камень». Получив образцы каменного угля, в берг-коллегии постановили послать на место запрос о способах доставки угля к заводам и рудникам: «…в том реестре нумера первого показан уголь каменный из Томска доносителя Михайла Волкова, и о оном угле осведомить — невозможно ль оттуда водяным путем к заводам или рудникам каким промыслам возить, и о том репортовать».
Подразумевалась, очевидно, поставка угля на заводы Урала, так как ни на Алтае, ни в другом месте Сибири металлургических заводов тогда еще не было.
Неизвестно, какой ответ получила берг-коллегия на свой запрос. Доставка кузнецкого угля к уральским заводам по Томи и Оби была явно не под силу транспорту XVIII века. Да в этом и не было особой необходимости: уральские леса в изобилии снабжали топливом местные заводы. Но стоит отметить, что использование кузнецкого угля уже при его открытии было поставлено в прямую связь со снабжением топливом уральской металлургии.
Открытие Волкова тогда, в 1720-х годах, не нашло практического применения. Сам Волков был послан на уральский Подволошный рудник и его дальнейшая судьба неизвестна. Но какой бы не была личная судьба М. Волкова, его открытие сыграло позднее выдающееся значение в судьбе земли Кузнецкой.
Между прочим, в научной литературе недалекого прошлого встречались утверждения, что первооткрывателями кузнецкого угля были ученые-путешественники Мессершмидт и Гмелин. Мессершмидт, проезжая через Кузнецк в 1721 году, действительно побывал «на горелой горе» под Кузнецком при устье р. Абашевой, но усмотрел в ней проявление вулканической деятельности. Он собрал образцы горелых пород и обломки каменного угля. О последних упоминает М. В. Ломоносов в каталоге коллекций Минерального кабинета Кунсткамеры Академии наук, который великий русский ученый редактировал в 1745 году[ref]М. В. Ломоносов. Соч., т. 5, Иэд-во АН СССР, 1954, стр-. 76, 82, 97.[/ref].
В 1730 году помощник Мессершмидта Страленберг опубликовал в Швеции книгу «Северная и восточная часть Европы и Азии», в которой широко использовал неопубликованные материалы Мессершмидта. Он упоминает, что между Томском и Кузнецком в земле абинских татар есть место, где по временам из торы выделяется дым и пламя. Возможно, Страленберг и имел в виду горелую гору близ Кузнецка.
Ранней осенью 1734 года на той же горелой горе под Кузнецком побывал академик Гмелин. «Когда были совсем близко, — писал он позднее, — то увидели дым, выходящий в нескольких местах у подножия горы, который вблизи имел неприятный запах. Наконец, мы подошли к местам горения. После того, как мы тщательно осмотрели все кругом, мы убедились, что выделение дыма происходило впоследствии горения там смолистой земли, которая залегала неглубоко от поверхности и потому при желании ее легко можно было бы потушить».
Подобного рода беглые заметки об огнедышащих горах и смолистой земле нельзя серьезно считать открытием угольного месторождения. Честь открытия каменного угля в Кузбассе, бесспорно, принадлежит Михаилу Волкову.
