В. Вырыпаев. Каппелевцы // М.: Центрполиграф, 2004. C. 165-170.
Арест генерала Сахарова Пепеляевым на станции Тайга
В этот же день был выделен салон-вагон, одна теплушка и один паровоз, в которых должны были следовать на станцию Тайга генерал Каппель, я, несколько ординарцев и прислуга. Выбраться со станции Новониколаевск удалось только к вечеру и прибыть на станцию Тайга — на другой день утром. Нам сообщили, что эшелон Верховного Правителя только что вышел на восток (на станцию Судженка, 37 верст от Тайги).
Каппель и я направились к поезду штаба фронта генерала Сахарова. Каппель числился временным заместителем и поста главнокомандующего еще не принимал. Эшелон главнокомандующего генерала Сахарова, к нашему изумлению, был оцеплен войсками 1-й Сибирской армии генерала Пепеляева, и вход в вагоны (а также и выход из них) был запрещен по приказу Пепеляева.
Отыскали салон-вагон, занятый генералом Пепеляевым. Каппель вошел туда один. Там он встретил министра Пепеляева, поздоровавшись с которым просил его информировать о положении дел и задал ему вопрос: «По чьему приказу арестован главнокомандующий фронтом?» Министр Пепеляев довольно возбужденно начал объяснять Каппелю: «Вся Сибирь возмущена этим вопиющим преступлением, как сдача в таком виде Омска, кошмарная эвакуация и все ужасы, творящиеся на линии железной дороги повсюду. Чтобы успокоить общественное мнение, мы решили арестовать виновника и увезти его в Томск (там стоял штаб 1-й Сибирской армии) для предания суду».
Генерал Каппель, взволнованный, не дал ему закончить и резко прервал его:
— Вы, подчиненные, арестовали своего главнокомандующего? Вы даете пример войскам, и они завтра же могут арестовать и вас. У нас есть Верховный Правитель, и генерала Сахарова можно арестовать только по его приказу!
(Каппель в данном случае предсказал точно. Генерал Пепеляев не доехал до Томска в свой штаб. 1-я армия взбунтовалась, и генералу Пепеляеву на середине дороги из Тайги в Томск пришлось покинуть свой салон-вагон и с небольшой группой приближенных идти на восток, включившись в общую отходящую ленту.)
Сказав это, генерал Каппель повернулся и вышел из вагона. Мы пошли на станцию и по дороге увидели хвост литерного эшелона Д, задний вагон которого сошел с рельс. Начальник рекомендовал отцепить сошедший с рельс вагон, а эшелон отправить дальше. Но когда до служащих станции дошел слух, что на станцию прибыл генерал Каппель, эшелон «Д» с государственным золотом ушел вслед за эшелоном Верховного Правителя, и вагон с золотом был быстро поставлен на рельсы…
На станции Каппель написал приказ генералу Войцеховскому и начальнику кавалерийской бригады 3-й армии, на случай его, Каппеля, ареста генералом Пепеляевым. Этот приказ я должен был доставить по назначению и рассказать то, что произошло.
Нам сообщили, что Верховный Правитель еще не прибыл на станцию Судженка. Мы временно расстались. Каппель ушел в свой вагон, а я, смешавшись с бурлящим морем переполнивших станцию разношерстных людей, стал наблюдать за нашим вагоном. Через несколько минут в него быстро вошел генерал Пепеляев (ему тогда было 28 лет). Потом Каппель мне рассказал, что пришедший и сильно взволнованный генерал Пепеляев заявил:
— Арестовать главнокомандующего действительно можно только по приказу Верховного Правителя, и мы просим помочь нам достать этот приказ.
Генерал Пепеляев радостно приветствовал Каппеля и чуть ли не со слезами повторял ему: «Владимир Оскарович, только на вас одного теперь вся надежда…»
Позже оцепление было снято, но после свидания Каппеля с Верховным Правителем (о чем будет сказано позже) Верховный Правитель теперь уже Каппелю отдал приказ: доставить генерала Сахарова в Иркутск, где военная комиссия во главе с генералом Бутурлиным должна была вести следствие и разбор всей деятельности генерала Сахарова на посту главнокомандующего.
Личная переписка генерала Каппеля
Мне, изрядно изнуренному тифами и еще не вполне оправившемуся от них, Каппель не мог поручить какую-нибудь строевую должность. К тому же у меня сильно расстроилось зрение, и я сидел, редко выходя из вагона. Все же Каппель просил меня заняться его личной перепиской, так как частных писем накопилась большая груда. Большею частью это были просьбы о помощи от жен или родственников, потерявших связь с ушедшими в Белую армию бойцами. Многим была оказана помощь из штаба 3-й армии, а также многим Каппель помогал из личных средств — получаемого им жалованья, которое он расходовал до последней копейки, никому не отказывая.
Среди писем я нашел сообщение от его детей, которые из Кургана переселились в Иркутск, где были зачислены на военный паек, получаемый в очень небольших размерах, и переносили настоящую нужду: им не хватало белого хлеба, сахара и других продуктов. Писала мать жены генерала Каппеля, которая вместе со своим таким же престарелым мужем, как и сама, присматривала за малолетними детьми. Письмо было от 2—4 ноября. Я составил телеграмму командующему Иркутским военным округом — сделать распоряжение о выдаче семье генерала Каппеля 10 тысяч рублей — и подал на подпись Каппелю. Он пришел в ужас и никак не хотел согласиться на такую большую сумму, не видя возможности в скором времени вернуть ее обратно. Пришлось уменьшить наполовину, и только тогда Каппель дал неохотно свою подпись.
Солдат, сопровождавший нас на станцию Тайга, разыскал жареного гуся, но мы не могли его купить, так как у нас не нашлось ста рублей за этого гуся.
Станция Судженка
Кажется, 3 декабря, в сильнейший мороз, рано утром, в сиреневом от мороза тумане прибыли мы на станцию Судженка, и наши два вагона остановились недалеко от здания станции. Была какая-то напряженная тишина. На запасных путях стояли четыре-пять эшелонов. Мы вышли из вагона и первого встречного спросили, где эшелон Верховного Правителя. Через несколько путей мы направились к крайнему эшелону, около которого (плохо было видно из-за тумана) три-четыре офицера, видимо, совершали утреннюю прогулку. Когда мы стали подходить, то из этой группы услышали вопрос (потом оказалось, что это был Верховный Правитель): «Скажите, а когда прибудет генерал Каппель?» Мы быстро подошли к этой группе, и Каппель, идя впереди и узнав адмирала Колчака, взял под козырек: «Разрешите явиться, я — генерал Каппель!»
Удивленный Верховный Правитель, быстро подойдя к Каппелю, пожал ему руку и спросил: «А где же ваш конвой?» Каппель ответил, что он считает лишним в тылу своих войск иметь конвой и тем загромождать и без того забитую линию железной дороги.
У Верховного Правителя Каппель пробыл около 3 часов. И когда Каппель выходил от него, Колчак вышел проводить его. Пожимая обеими руками руку Каппеля, адмирал сказал: «Только на вас, Владимир Оскарович, вся надежда». И по щеке адмирала Колчака, возможно от мороза, скатилась крупная слеза…
Потом, когда Каппель пришел в свой вагон, он долго рассказывал мне о разговоре с Верховным Правителем, уже во время хода нашего поезда обратно на станцию Тайга. Он показал приказ Верховного Правителя об аресте генерала Сахарова и о назначении комиссии для производства дознания о его деятельности.
Когда Каппель доложил об аресте Пепеляевым генерала Сахарова, Верховный Правитель был очень удивлен и сказал: «А генерал Пепеляев был так любезен, что дал мне свой бронепоезд сопровождать меня со станции Тайга». (Бронепоезд был с половины дороги возвращен на станцию Тайга — видимо, после прибытия туда генерала Каппеля.)
Во время разговора Верховный Правитель предложил Каппелю взять несколько ящиков золота (на всякий случай) из эшелона литера Д. Однако Каппель от этого уклонился, сказав, что золото его свяжет, и дал совет Колчаку ближе держаться к своим войскам, чтобы армия чувствовала его присутствие. Адмирал ответил, что дорога и он лично охраняются союзниками, у которых достаточно для этого сил, так что он об этом не беспокоится.
Опять станция Тайга
Прибыв на станцию Тайга, Каппель рассказал о разговоре относительно ареста генерала Сахарова. Но, кроме этого (говорил не генерал Пепеляев, а его брат, премьер-министр, который потом был расстрелян большевиками в Иркутске вместе с Колчаком), Пепеляев доказывал Каппелю, что Гражданская война с большевиками в общероссийском масштабе с падением Омска закончена. Теперь идет борьба за области, в данном случае за Сибирь. Возглавлять эту борьбу теперь должны сибиряки, также и стоять во главе войск.
Каппель не без волнения возразил: «Прежде чем на это решиться, нужно считаться с действующей армией, большинство которой — не сибиряки. Среди армии есть много добровольцев-волжан, которым дорога вся Россия в целом. Захотят ли они защищать вашу Сибирь — нужно прежде всего спросить их»…
После ареста генерала Сахарова
Несмотря на привезенный Каппелем приказ об аресте генерала Сахарова (от 3 декабря 1919 года), все же Пепеляевы решили отцепить его вагон от штаба фронта и увезти его в Томск. Большого труда стоило Каппелю доказать Пепеляевым, что они не имеют права это сделать. И можно сказать, что Каппелю генерал Сахаров обязан своей жизнью, так как озлобление против него было большое и живым он оттуда не вернулся бы. Но к этому необходимо добавить и то, что у самого Каппеля на станции Тайга абсолютно не было реальной силы, ибо все они были еще далеко.
Со станции Тайга генерал Пепеляев уехал в Томск, до которого не добрался. Его брат, министр Пепеляев, поехал на восток. Возвратившись с Судженки от Верховного Правителя, Каппель включился в эшелон штаба фронта, как главнокомандующий армиями восточной окраины, и стал передвигаться на восток.
Мариинск, декабрь 1919 года
Медленно, с остановками тянется на восток в несколько рядов вдоль линии железной дороги бесчисленное количество саней, всевозможных повозок и плохо одетых пеших и конных людей, оставляя по бокам вехи в виде брошенных и обессиленных или издыхающих лошадей.
Эшелон штаба фронта пришел на станцию Мариинск, забитую всевозможными поездами, двигавшимися на восток. Получено сообщение, что бывшее в городе начальство уже несколько дней как уехало из города. И теперь управляет городом и районом вновь сформированное представительство от земства, у которого в городе как раз происходит собрание-митинг. Было 5 часов вечера, до города от станции 3 версты. Каппель приказал приготовить пару запряженных коней, забрал меня, и мы немедленно поехали на собрание без всякой охраны и предупреждений. Там нас никто не ждал.
В небольшом зале за столом сидело человек 10—12. При нашем появлении произошло большое замешательство, когда Каппель назвал себя. Присутствующие, толкая друг друга, быстро начали вставать и гурьбой направились к выходу. Каппелю удалось задержать нескольких из них и наскоро объяснить, что бояться им нечего. В общем, повторилась та же картина, что была в шахте на Аша-Балашовской.
Когда волнение немного успокоилось и собиравшиеся уходить вернулись, Каппель поблагодарил их, как русских людей, за то, что они сорганизовались и взяли на себя заботу о Мариинском районе. Он объяснил им, что в данный момент сюда приходит армия, поэтому, естественно, и вся власть в районе должна перейти к воинским организациям и т. д. К этому времени все земские представители вернулись на свои места.
На следующий день делегация от земства явилась к Каппелю с хлебом-солью и большим списком того, что имеется у них на складах нужного для проходящей армии. И действительно, проходящие войска были снабжены полностью продуктами питания, а многие получили теплые вещи, полушубки, валенки и белье.
Через три дня эшелон штаба фронта должен был уходить дальше, а на его место пришел штаб 2-й армии генерала Войцеховского. Его тоже встретила делегация с хлебом-солью от земских представителей. Войцеховский объявил, что район Мариинска находится в ведении воинских частей, и прибавил: «Если вы будете чинить проходящим войскам препятствия, то я вас всех повешу!»
Потом рассказывали, что земских представителей было невозможно отыскать, а опустевшие склады были брошены…