К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.
После поражения декабрьского вооруженного восстания начался спад революции. Экспедиции карателей и черносотенные банды истребили тысячи рабочих и крестьян.
В тяжелых условиях спада и отступления революции, большевики перешли к тактике соединения легальной и нелегальной работы. В начале 1906 года многие партийные работники и члены стачечных комитетов Сибирской железной дороги были арестованы или уволены. Большевистские организации ушли в подполье, стали налаживать конспиративную работу. Не прекратила своей деятельности партийная организация станции Тайга. Ее представители были на конференции партийных организаций Томского района, состоявшейся весной 1906 года в Томске, и на втором съезде Сибирского союза, проходившем в конце мая в Красноярске.
В конце 1906 года Тайгинская партийная организация имела 65 членов, Анжерская — 30. Делегат от Тайги был и на третьей конференции Сибирского Союза, собравшейся в Красноярске в конце 1906 года.
В сентябре 1906 и июне 1907 года станция Тайга была охвачена забастовками. В последнем случае администрация была вынуждена перегнать неисправные паровозы в депо станции Обь. Но и там мастеровые отказались ремонтировать локомотивы.
Тайгинцам удалось сохранить старые связи с томскими большевиками. В 1906 году нелегальная большевистская типография Томска издает для Тайги листовки — «Таежный листок», «Корреспонденций из Омска, Новониколаевска, Барнаула и Тайги».
Несмотря на усиление репрессий царского правительства, осенью 1906 года снова произошля забастовки на Анжерских и Судженских копях. Администраций удовлетворила отдельные требования рабочих, но активные участники забастовки были уволены и занесены в черные списки.
Новый начальник Анжерских копей Нехлюдов снизил заработную плату, грозил шахтерам, что заставит их ходить в лаптях. После того, как рабочие сожгли контору, где хранились списки неблагонадежных, некоторым из уволенных удалось снова поступить на работу.
Еще в 1907 году по инициативе подпольной партийной группы была сделана попытка создать профсоюз на Анжерских копях. С. М. Киров был в это время уже арестован и находился в Томской тюрьме. В апреле 1907 года в Томск нелегально приехал другой видный партийный деятель В. В. Куйбышев. По поручению томского комитета он бывал на станции Тайга, Анжерских и Судженских копях, где вел работу среди железнодорожников и шахтеров. Куйбышев приехал в Кузбасс — в Кузнецк, где жили его родители еще летом 1906 года после исключения из Петербургской медицинской академии. Валериан Владимирович был уже большевиком и имел некоторый опыт подпольной работы. На квартире Куйбышевых стали собираться молодые рабочие, С которыми Валериан Владимирович и его сестра Надежда якобы занимались математикой. Вскоре Куйбышеву удалось создать подпольную типографию. Усиленно разыскивали ее жандрамы, но им и в голову не приходило, что она находился в доме местного купца. Пристав Пушкарев сообщил по секрету воинскому начальнику — отцу Валериана Владимировича, что выпуск листовок, связывается с появлением в Кузнецке его сына. После беседы с глазу на глаз с отцом Валериан Владимирович уехал из Кузнецка.
Листовки, печатавшиеся в Кузнецке, активно обсуждались и в деревнях. Множество листовок, издаваемых социал-демократами, привозили крестьяне из Бийска. В рапорте заведующего лесной частью Алтайского округа кабинета от 7 марта 1906 года сообщалось: «Циркулировавшие в деревнях в неограниченном количестве печатные листовки социал-демократического содержания, издававшиеся в бийских типографиях и свободно продававшиеая на базаре и в магазинах Бийска, поддерживали и усиливали слухи, давая для них почву в печатном слове, к которому в деревне относятся с особым уважением. Деревня читала эти листовки и утверждалась в своем понятии о «свободе».
А понятие свободы крестьяне связывали, прежде всего, со свободой пользования кабинетскими землями.
Солдаты, которые с конца 1905 года начали возвращаться с Маньчжурского фронта, рассказывали односельчанам о забастовках железнодорожников на Сибирской магистрали, о восстании в Чите и Красноярске, везли с собой большевистские листовки.
И. д. томского губернатора барон Нолькен в своем обращении «к сельскому, населению Кузнецкого, уезда» 17 августа 1908 года писал: «До сведения моего дошло, что в некоторых крестьянских и инородческих селениях созываются самовольно волостные и сельские сходы для обсуждения вопросов, не подлежащих их ведению, и при том созываются не должностными лицами, имеющими по закону на это исключительное право, а совершенно посторонними сельскому населению. Лица эти не только присутствуют на сходах, но даже руководят таковыми, сочиняют от имени населения общественные приговоры, которые старшины и старосты свидетельствуют».
Разными путями большевистская пропаганда доходила до крестьян. Доходила через листовки, через солдат, встречавшихся на фронте или по пути домой с большевистскими агитаторами, через отдельных партийных работников, приезжавших в Кузнецкий уезд. Но в целом идеология крестьянского движения в Кузбассе в эти годы носила печать наивной веры в то, что Государственная Дума даст крестьянам все, что им нужно. Сохранялись еще остатки мужицкой веры в царя и царские манифесты.
Волнения крестьян в Кузбассе были непосредственно связаны с событиями в стране, но их эхо докатилось до этих отдаленных районов позже, когда революция в целом шла уже на убыль.
В начале января 1906 года в Бачатской волости произошли волнения солдат, вернувшихся с фронта. Запасные, возмущенные тем, что их женам в годы войны не выдавали положенного пособия, потребовали к ответу волостное начальство в такой внушительной форме, что волостной старшина и писарь поспешили скрыться.
С весны 1906 года в Кузнецком уезде, как и во всем Алтайском округе, начались массовые порубки крестьянами кабинетских лесов или «лесные бунты». В некоторых случаях порубщики считали, что они действуют по закону, что в манифесте 17 октября якобы разрешено бесплатное пользование лесами и землями.
Во второй половине года, в связи с начавшимся сбором податей, крестьяне стали массами отказываться от их уплаты, особенно широкие размеры это движение приняло в Бачатской и Илышской волостях, где властям пришлось обращаться в Томск за военной помощью.
В деревнях Бачатской волости жило немало потомков крепостных мастеровых. Беднота этих мест постоянно тянулась на заработки на соседние угольные копи, Гурьевский завод и рудники Салаира. И не случайно крестьяне этой волости выделялись своими боевыми настроениями.
Когда в августе-сентябре 1906 года начался сбор податей крестьяне волости решительно отказались от их уплаты. Жители с. Бачатского, а вслед за ними и остальных 29 сельских обществ волости даже не стали производить раскладку податей среди налогоплателыциков. По постановлению крестьянского начальника все старосты Бачатской волости в разное время оказывались под арестом, но подати по-прежнему не поступали. В селах, где пристав пытался назначить распродажу имущества неплательщиков, крестьяне никого не допускали к торгам, выгоняли кулаков, приезжавший для скупки крестьянского добра.
Крестьяне с. Бачаты помешали попытке крестьянского начальника перенести волостное правление в другое село. 9 декабря крестьянский начальник телеграфировал в Томск: «Бачатский старшина донес: перевести правление, открыть его действия невозможно, крестьяне грозят убить волостных начальников, меня, командированного писаря Иванова заставили угрозами отказаться от службы».
Другим центром крестьянского движения в Южном Кузбассе было большое село Ильинское, расположенное на берегу Томи в 15 километрах ниже Кузнецка. Часть крестьян села занималась извозом, бывала в Томске, Бийске, Барнауле. По Томи шли плоты и баржи. Поэтому ильинцы были лучше осведомлены о происходящих в городах событиях, чем жители деревень, лежавших в стороне от большой дороги. Крестьяне села тоже наотрез отказались платить налоги. Их примеру последовали крестьяне остальных деревень Ильинской волости. Меры воздействия, принятые уездным начальством, и здесь оказались безрезультатными. Ни к чему не привели аресты сельских старост, не увенчалась успехом и попытка станового пристава продать скот и домашнее имущество неплательщиков. На сходе крестьяне единодушно заявили, что платить недоимку не будут, не допустят и продажи имущества, поскольку «все сборы взыскиваются с них неправильно, так как платить сборы, по их мнению, не следует и они не будут, впредь до разрешения этого вопроса Государственной Думой». На торги никто не явился. Назначенный к продаже скот был выгнан хозяевами в поле. Торги не состоялись.
Отказ от уплаты податей стал повсеместным явлением также для деревень Мариинского уезда.
Это движение имело несомненную связь с происходящими в стране революционными событиями и развивалось под непосредственным воздействием социал-демократических групп Барнаула и Бийска, в которых видную роль играли большевики. На Кузнецком уездном съезде крестьянских начальников 12 октября 1906 года отмечалось, что причиной массовой неуплаты податей является единственно упорное нежелание, платить податные сборы под слиянием революционных идей, распространяемых по уезду злонамеренными лицами путем рассылки печатных воззваний, которые были уже обнаружены во многих селениях уезда».
Выполняя просьбу участников съезда, томский губернатор направил в Бачатскую и Ильинскую волости роту солдат и старшего чиновника особых поручений — подполковника Потылицына.
Утром 17 декабря солдаты прибыли в с. Бачаты. Был созван сельский сход, на который пришло 180 человек. Тут же по распоряжению Потылицына были арестованы «зачинщики беспорядков» крестьяне Иван и Василий Аксеновы, Дмитрий Седельников, Гавриил Кулебакин и Михаил Вологин. Подполковник объявил, что за невыдачу остальных крестьян, участвовавших 20 ноября «в противодействии и нападении» на представителей власти, на Бачатское сельское общество налагается штраф в размере 500 рублей. Потылицын потребовал, чтобы бачатцы немедленно вернули и 439 рублей общественных денег, которые были тогда отобраны у крестьянского начальника.
Под угрозой солдатских штыков бачатцы вынуждены были подчиниться, и на следующий день сельский староста внес в кассу волостного правления штраф и общественные деньги. Начали поступать подати.
Затем воинская команда во главе с подполковником нагрянула на села Ильинской волости. Всюду производились следствия, арестовывались так называемые «зачинщики». Крестьяне, запуганные угрозами применения воинской силы, понуждаемые полицейскими урядниками, продавали имущество, занимали на кабальных условиях деньги у кулаков, но вносили подати.
Исправник Донорский слал томскому губернатору победные телеграммы. Третьего января 1907 года он телеграфировал: «Дополнение телеграммы 26 декабря доношу: крестьян Бачатской волости еще взыскано десять тысяч, осталось пять, взыскание коих продолжается. 29 переехали ротою Ильинскую волость, взыскание попутных волостях идет успешно».
И все-таки массовые выступления крестьян Алтая и Кузбасса в годы первой революции вынудили верховного владельца Кузбасса — Николая II пойти на умерку своих феодальных прав. 19 сея» тября 1906 года был издан закон «О передаче кабинетских земель в алтайском округе в распоряжение Главного управления землеустройства и земледелия для образования переселенческих участков».
Согласно закона все пригодные к заселению земли Алтайского округа передавались, по мере образования на них переселенческих участков, в собственность казны и поступали в распоряжение Главного управления землеустройства и земледелия для передачи переселенцам. Права на недра этих земель сохранялись за кабинетом. И в этом случае царь прогадал немногое: государственное казначейство было обязано платить кабинету в течение 49 лет по 22 копейки вознаграждения за каждую десятину полученной удобной земли.
Крестьяне, селившиеся на отведенных участках, получали лишь в пользование, хотя деньги за землю — поземельный оброк — выплачивали именно крестьяне, а не собственник этих земель — казна. В конечном итоге царский кабинет продолжал ежегодно получать миллионы рублей с крестьян Алтая, только эти деньги теперь взыскивались с крестьян государственным казначейством.
При помощи военной силы правительство Николая II сумела временно подавить движение рабочих и крестьян Кузбасса в 1905-1907 годах. Мариинский и Томский уезды до мая 1908 года находились на военном положении, а затем были объявлены в состоянии чрезвычайной охраны. Сибирская железная дорога до февраля 1912 года оставалась на военном положении, после чего была nepeведена на положение усиленной охраны.
Требования рабочих и крестьян, выдвинутые ими в период первой буржуазно-демократической революции, остались неудовлетворенными. Они оставались на повестке дня. В то же время трудящиеся Кузбасса приобрели значительный политический опыт, который с успехом был использован в 1917 году.
