К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.
Россыпное золото в Кузбассе было открыто в 1820-х годах вольными старателями и местными крестьянами в Мариинской тайге по р. Кие. Вслед за вольными старателями проникли в тайгу купеческие поисковые партии: в 1828 году партия купца А. Попова открыла золотые россыпи по Кие, Берикулю, Кундату и другим речкам.
С 1830 года Алтайский округ, оставаясь царской собственностью, перешел под управление министерства финансов. Известия об открытии золота в Мариинской тайге, по соседству с кабинетскими владениями, побудили министра финансов Канкрина начать поиски золотых россыпей в Салаирском крае.
Первые золотопоисковые партии работали в 1830 году поблизости от Салаирских рудников. Партия шихтмейстера Мордвинова открыла богатую россыпь по р. Фомихе. В том же году там начал работать прииск, названный в честь министра финансов Егора Канкрина Егорьевским.
В 1831 году на поиски золотоносных россыпей было послано сразy девять партий. Было открыто еще три золотых промысла: Урский, Сухаринский и Суенгинский.
Поисковые партии все дальше и дальше углублялись в тайгу Кузнецкого Алатау и Горной Шории. Каждая из них пробивала за лето сотни шурфов. Кайлами и лопатами снималась порода, покрывающая золотоносные пласты. Работать приходилось нередко по колено в воде. Воду откачивали бадьями, которые поднимались журавлем или ручным воротом.
В 1834 году открыта была в Горной Шории богатая россыпь по речке Петропавловке, в 1836 году — россыпь по речке Федоровке. Здесь вскоре возник крупнейший прииск кабинета Царево-Николаевский. К нему была присоединена и открытая в 1842 году по соседству россыпь по речке Веселой. В 1845 году начал работать в Горной Шории Спасский промысел. В 1853 году была открыта большая россыпь по р. Андобе, вошедшая вместе с соседними россыпями в Царево-Александровской промысел.
В 1846 году уже действовали Егорьевский, Мунгатский, Пезасский, Терсинский, Царево-Николаевский, Спасский и другие промыслы. На десяти золотых промыслах было промыто более 17 миллионов пудов золотоносных песков, из которых получено 33 пуда 33 фунта золота. В том числе Царево-Николаевский промысел дал 21 пуд 35 фунтов. Всего с 1830 по 1857 год кабинет получил С промыслов 628 пудов 27 фунтов золота и 95 пудов 15 фунтов серебра (россыпное золото содержало небольшую примесь серебра) на общую сумму 9 645 386 рублей.
Добыча россыпного золота приносила больше доходов, чем производство серебра. Поэтому на золотые промысла стали переводить рабочих с заводов и рудников. Стала практиковаться посылка на золотые промыслы провинившихся мастеровых в виде наказания. Туда же стали направляться рекруты, поступавшие в распоряжение горного начальства. Число рабочих на золотых промыслах быстро росло и в 1840-х годах дошло до 3 тысяч человек.
Добыча золота производилась и летом, и зимой. Но зимние работы были менее продуктивными и особенно тяжелыми для мастеровых, которым приходилось работать в холоде и сырости, не имея непромокаемой одежды и обуви. Из-за нехватки свежих овощей, молока и мяса зимой на приисках свирепствовала цынга. На купеческих приисках зимой работы свертывались и часть рабочих получала расчет. На кабинетских же приисках, чтобы не кормить людей даром, их заставляли работать и зимой, хотя, по признанию управляющего Алтайскими золотыми промыслами инженер-подполковника Ястржембского, зимние работы были «гибельны для здоровья людей».
Большинство работ на приисках выполнялось вручную, и лишь при промывке песков применялись вододействующие машины.
Когда толщина породы, покрывающей золотоносный пласт, не превышала четырех аршин, россыпи разрабатывались открытыми разрезами. Забойщики кайлами и лопатами снимали торф и пески. При большей мощности наносных пород золотоносные пласты отрабатывались подземными ортами, и в этом случае кайла, лом и лопата служили основными орудиями труда.
Уборка породы в отвал и доставка золотоносного песка на промывку обычно производились носилками, тачками и, в лучшем случае, на таратайках, запряженных лошадьми. На особо крупных приисках, где была конная откатка, настилались железные дороги, которые делались из обычного полосового железа: железные полосы ребром врезались в деревянные шпалы, немного выступая над их поверхностью. По этим примитивным рельсам лошадь могла везти 150—200 пудов песку. Подобные железные дороги существовали на Царево-Николаевском и других крупных промыслах.
Простейшим устройством для промызки песка, применявшимся на кабинетских приисках, был ручной вашгерд, состоящий из двух деревянных плоскостей, ограниченных невысокими брусками. Рабочий деревянным гребком протирал и отмучивал пески, растирал комки породы и направлял их под струю проточной воды, которая сносила более легкие части породы и осаждала тяжелые крупинки золота. Таким образом, за смену промывалось до 90 пудов песка. На более сложных и производительных устройствах — бутарах, чашах и бочках — протирка песков нередко производилась с помощью лошадей или водяных колес. Промучивание осуществлялось другими рабочими с помощью грабель. Иногда вал с граблями вращался лошадьми или водяным колесом. На большой бочечной машине бочка и грабли приводились в движение зубчатыми колесами, работавшими от наливного колеса. Протирка песков производилась во вращающейся бочке, в которой комья, переваливаясь, рассыпались на мелкие частицы и, проваливаясь сквозь грохот, поступали в вашгерд, где отмучивались граблями. За смену с помощью бочки тpoe-четверо рабочих успевали промывать до двух тысяч пудов песка. Следовательно, производительность труда на бочечной машине была в четыре-пять раз больше, чем на ручном вашгерде.
В 1846 году на кабинетских золотых промыслах работали ручые, реже конные бутары. И лишь на Царево-Николаевском, Пезасском и Терсинском промыслах были большие вододействующие машины.
В целом производительность труда на кабинетских приисках была ниже, чем на частных приисках Мариинской тайги.
Золотопромышленники шире применяли конную откатку, устанавливали бочечные и другие высокопроизводительные машины. И, главное, вольнонаемные рабочие этих приисков были материально заинтересованы в повышении выработки.
Крепостные производственные отношения, царившие на кабинетских предприятиях в первой половине XIX века, стали заметно тормозить технический прогресс, сказывались на организациитруда и его производительности.
