К содержанию книги «История Кузбасса» под общей редакцией А.П. Окладникова.
В связи с постройкой Сибирской железной дороги горные чиновники кабинета начали разрабатывать проекты добычи угля для нужд транспорта. Были приняты меры для устранения возможных конкурентов в виде мелких промышленников, добывавших уголь по берегам Томи и сплавлявших его в Томск. В 1893 году кабинет предложил местному начальству прекратить отводы угольных месторождений частным лицам и отобрать прежние отводы под предлогом невыполнения промышленниками требований о правилах разработки угольных месторождений. Действительно, мелкие промышленники, добывали уголь хищнически, но кабинетское начальство стало придавать этому значение, лишь когда задумало само взяться за добычу угля. Кабинет организовал разведку расположенных у магистрали известных угольных месторождений по речкам Балахонке и Выдрихе и в окрестностях старой Кольчугинской копи. Были выявлены большие залежи угля по Выдрихе и Балахонке, но кабинет не решился браться за их разработку вследствие технических трудностей. Громадные, легко доступные запасы прекрасного угля были обнаружены у Кольчугина. Но для вывоза угля надо было строить железнодорожную ветку. Опасаясь хлопот и расходов, кабинетское начальство дальше разведок угля не пошло. На первых порах железная дорога нанесла удар и по местной промышленности. Гурьевский завод утратил былое монопольное положение на западно-сибирском рынке и не мог конкурировать с предприятиями Европейской России, изделия которых хлынули в Сибирь. В связи с нерентабельностью в 1897 году закрылись Салаирские рудники и Гавриловский сереброплавильный завод. Гурьевский завод и Кольчугинские копи были сданы в аренду «Обществу Восточно-Сибирских чугуноплавильных, железоделательных и механических заводов». У кабинета остались лишь Егорьевские и Салаирские золотые прииски.
Крупнейшие золотопромышленные компании на кабинетских землях Кузбасса — «Алтайское золотопромышленное дело» (Ко Асташева) и «Южно-Алтайское золотопромышленное дело» (К° Мальцева) стал прибирать к рукам барон Г. Гинцбург, тесно связанный с английскими банками, пайщик известной компании «Лена-Гольдфильдс». Через Гинцбурга английский капитал получил косвенное влияние на дела крупнейших золотопромышленных компаний Южного Кузбасса.
Ранее пожалованные царским придворным прииски один за другим возвращались кабинету, как выработанные. На некоторых из них еще можно было с успехом вести механизированную добычу золота, но тратить средства на разведку и заниматься хлопотным, малоприбыльным делом у именитых господ не было желания. Другие прииски уступались купцам-золотопромышленникам. Так, богатый Аннинский прииск, в 1880 году подаренный Александром II графу Баранову, в 1904 году уже принадлежал К° Даниловых. Владимировский прииск, отведенный в 1881 году генерал-адъютанту Паткулю, в 1898 году был возвращен кабинету и сдавался последним в аренду разным лицам. Свято-Духовский прииск, подаренный в 1864 году графу Адлербергу, в 1904 году уже принадлежал томскому купцу И. М. Миллеру. Ольгинский прииск, подаренный в 1869 году Дуббельту, в 1904 году принадлежал товариществу «Зауралье».
К этому времени относится появление в Кузбассе и ученых, разведчиков иностранного монополистического капитала. В немецких, французских, английских, американских журналах и сборниках стали появляться статьи о богатствах недр Кузнецкого и Мариинского округов.
В 1893 году французское «Сибирское металлургическое и горное общество» получило разрешение царского кабинета на проведение осмотра и разведок железорудных месторождений в Кузнецком округе. Общество пыталось вести переговоры с кабинетом о предоставлении в концессию железорудных месторождений.
Бельгийский инженер А. П. Качка, доверенный генерала Мальчевского, образовавшего компанию бельгийских, капиталистов, в 1895 году интересовался золотыми месторождениями в Мариинском округе. Французский инженер Дегей, представитель компании французских горнопромышленников, летом 1898 года осматривал Гурьевский завод, копи Михельсона и Лебедянского товарищества. Французский горный инженер де Маре в 1899 году побывал на Судженских копях Михельсона, на Анжерской копи, на Гурьевском заводе и в Салаире.
Видный железнодорожный делец С. И. Мамонтов, рассчитывая наладить в Сибири производство рельсов и добычу угля для железной дороги, создал «Общество Восточносибирских чугуноплавильных, железоделательных и механических заводов» с основным капиталом в три миллиона рублей.
В 1897 году Общество заключило с кабинетом два договора. По одному из них кабинет предоставлял в аренду Обществу Кольчугинские каменноугольные копи и железорудные месторождения в бассейнах рек Тельбеса, Сухаринки и Одры. По второму договору Общество брало в аренду на 24 года Гурьевский завод, Бачатскую каменноугольную копь, Юрманский, Ариничевский и Вагановский железные рудники. За аренду завода Общество обязалось уплачивать кабинету по 14 тысяч рублей в год и, кроме того, по три копейки за каждый пуд выплавленного чугуна и по четверти копейки за каждый пуд добытого для нужд завода угля. Общество предполагало проложить от Кольчугина до Томска железную дорогу. Оно составило проект постройки в Гурьевске нового большого металлургического завода. Однако мировой экономический кризис, начавшийся в 1899 году и захвативший Россию, перепутал все эти планы. Мамонтов обанкротился, а созданное им общество развалилось. Гурьевский завод снова перешел в ведение кабинета и влачил жалкое существование вплоть до консервации в 1908 году. Если в 1895 году выплавка чугуна на заводе составила 170 тысяч пудов, то в 1905 году она упала до 49 тысяч пудов.
Единственная домна стояла по нескольку месяцев в году. С завода были вывезены паровые двигатели. Зато продолжали работать вододействующий молот и воздуходувки, которым давно было пора на слом. В 1904 году на заводе было занято всего 270 рабочих.
Печальное зрелище представляли железные рудники и каменноугольные копи завода. Все имущество и оборудование Бачатской угольной копи в 1897 году было оценено в 445 рублей 96 копеек. Здесь был один дом с баней, переделанной в кузницу, конный и три ручных ворота, семь бадей, 20 кайл, четыре лопаты, 12 молотов, шесть клиньев и четверо носилок.
На Кольчугинской копи в 1900-х годах действовали шахты «Успех» и «Николаевская», оборудованные конными воротами. На шахте «Успех» работал паровой насос мощностью в пять лошадиных сил. Имелись эстакады, сортировочные устройства, шесть примитивных коксовых печей. В 1906 году на копи трудилось 50 подземных и 40 поверхностных рабочих, которые добыли 474 920 пудов угля и приготовили 5400 пудов кокса.
Небольшие по размерам, технически отсталые, удаленные от железной дороги предприятия кабинета не могли конкурировать с более мощными и современными предприятиями Урала и Центральной России.
Ведущие города современного Кузбасса в начале 1900-х годов были безвестными селами и деревнями. Так, деревня Кемерово насчитывала 41 двор и 212 жителей, село Прокопьевское — 114 дворов и 628 жителей, улус Осиновский — 85 дворов и 390 жителей, село Кольчугинское — 108 дворов и 394 жителя.
Предприниматели, стремившиеся к максимальным прибылям, пренебрегали богатейшими месторождениями каменного угля в центре и на юге Кузбасса, так как эксплуатация их была невозможна без строительства железнодорожной ветки. Зато они спешили сделать заявку на угольные месторождения, расположенные в непосредственной близости от Сибирской магистрали.
«Южно-Уральское металлургическое общество», работавшее на бельгийские капиталы, взяло отвод к югу от Анжерских копей, рассчитывая получать здесь кокс и отправлять его на Урал, но оказалось, что уголь Анжеро-Судженского месторождения не поддается коксованию.
В 1894—1895 годах управление Томского горного округа предоставило отводы для разведок каменного угля по берегам Мазаловского Китата и Алчедата чиновникам Средне-Сибирской дороги Зелинскому и Корвин-Саковичу. С помощью томского купца-винокура Андроновского, последний организовал «Лебедянское товарищество», которое было ликвидировано в 1902 году из-за недостатка средств.
В 1896 году Зелинский продал свой отвод — Алчедатскуш копь — товариществу Перфильева, Ремейникова и Михельсона. Перфильев был чиновником, коллежским секретарем. Ремейников — купцом из Омска, Михельсон — предприимчивым петербургским адвокатом, потомком небезызвестного Михельсона, руководившего военными операциями против Е. И. Пугачева. Потомка жестокого карателя давно привлекало сибирское золото. Он приобрел восемь приисков, а в 1897—1898 годах его служащие занялись разведкой железных руд на севере Кузбасса. Но вскоре Михельсон решил, что наибольшие прибыли ему сулят разработки каменного угля. В 1897 году он скупил паи у Перфильева и Ремейникова и стал единственным владельцем Судженских копей. Михельсон сумел обогнать конкурентов, захватив в свои руки подряды на поставку угля для железной дороги. Агенты Михельсона не брезговали подкупами машинистов и кочегаров, чтобы те давали хорошие отзывы о качестве угля.
Обеспечив рынок сбыта, Михельсон принялся развертывать, угледобычу. Он не строил больших шахт, сооружение которых требовало значительных капиталов и времени. Одна за другой закладывались неглубокие шахты небольшого поперечного сечения. Шахтеры долбили уголь кайлой, вручную катали вагонетки с углем к стволу шахты, конным воротом поднимали уголь нагора.
Когда шахта углублялась саженей до 25, приходилось ставить паровые машины для подъема угля, устраивать паровые насосы для откачивания воды, заливавшей выработки. В 1900 году на копях Михельсона действовало девять паровых котлов, две паровые лебедки но восемь и десять лошадиных сил, подъемная машина в 25 сил, пять насосов Вортингтона. Для доставки угля на магистраль была проложена ветка от копей к станции Судженка.
Почти одновременно с Судженскими копями, поблизости от них в 1898 году возникли казенные Анжерские копи, являвшиеся вспомогательным предприятием Сибирской дороги. На Анжерских, как и на Судженских, копях уголь выхватывался хищнически. Забойщики вручную кайлой рубили уголь в узких забоях-заходках. В санках-корытках он доставлялся к откаточным штрекам, где были настланы рельсы. Вагонетки, вмещавшие по 25 пудов угля откатывались опять-таки вручную. На Анжерских копях имелась электростанция, подъемники. Водоотлив и вентиляторы приводились в движение электричеством, но подземные выработки освещались исключительно переносными лампочками «бог в помощь» или бензиновыми лампочками Вольфа.
Ограниченность рынка сбыта, недостаточная разведанности угольных месторождений, нежелание предпринимателей тратить большие средства на разведку и проведение веток к магистрали привели к тому, что большинство русских и иностранных капиталистов, которые начали было расхватывать угленосные участки на севере Кузбасса, отказались от их разработки. Действовали лишь Анжерские и Судженские копи, снабжавшие топливом железную дорогу.
Как и раньше, более простым и прибыльным делом для капиталистов представлялась эксплуатация золотых россыпей и жил. Прокладка железной дороги позволила завозить на прииски импортное оборудование для механизированной добычи золота — драги, гидравлики, моторы. С 1900 годов в Мариинском округе по речке Шалтырь-Кожух на приисках товарищества, а позднее акционерного общества «Драга», стали работать две драги, которые были привезены из Новой Зеландии. Такая же драга действовала на прииске Асташева в бассейне Кии. В 1898 году был разрешен десятилетний беспошлинный ввоз драг, гидравлик и других механизмов для золотых приисков Сибири и Урала.
Технические конторы и склады И. Эмери, А, В. Бари, С. Брей и Г. Гильберт, обосновавшиеся в Томске, снабжали золотые прииски и угольные рудники Кузбасса американскими паровыми котлами, паровыми насосами и другими импортными механизмами.
Оборудование для Богомдарованного рудника Иваницкого, расположенного в отрогах Кузнецкого Алатау, было приобретено в Германии и США.
Мелкий золотопромышленник Кузнецкого округа Е. А. Черкасов в 1899—1900 годах изобрел и с успехом применил гидравлическую установку «водобой» для размыва золотоносных пластов. Водобой Черкасова переняли Кузнецовы и другие золотопромышленники.
Таким образом, в начале XX века золотопромышленность Мариинского и Кузнецкого округов начала частично переходить из мануфактурной стадии на стадию машинной индустрии. За 11 лет, с 1893 по 1904 год, число водяных двигателей на приисках Западной Сибири сократилось с 56 до 8, а число паровых двигателей и локомобилен выросло с 1 до 14. Однако успехов механизации золотодобычи не следует преувеличивать: как и раньше золотодобыча велась хищнически, на наиболее богатых участках, путем нещадной эксплуатации приискателей. Возможность завоза механизмов на прииски позволяла использовать и площади с небольшим содержанием золота. Капиталисты, особенно иностранные, быстро оценили выгоды механизированной разработки россыпей и месторождений рудного золота, начатой на рудниках Иваницкого и других, русских предпринимателей.
В 1898-1899 годах мелких русских золотопромышленников Мариинского округа охватила спекулятивная горячка: они наперебой подавали заявки на золотоносные площади, с тем, чтобы затем не без выгоды для себя перепродать их иностранцам.
В 1901 году учреждается акционерное общество «Драга», куда, кроме Н. В. Асташева и других русских золотопромышленников вошли иностранцы И, А. Хейн, Е. К. Кнорре и Ф. Жилль. Основной капитал общества составлял 500 тысяч рублей. Общество было учреждено «для добычи золота, платины и других сопровождающих их металлов на принадлежащих т-ву «Драга» приисках в Томской и Енисейской губерниях». Тогда же в Мариинской тайге начало действовать английское акционерное общество под названием «Сибирское золотопромышленное общество с ограниченной ответственностью».
Сюда же проникает крупная немецкая фирма Вогау, которая стояла у колыбелй «Общества для обследования и устройства предприятий в России», раскинувшего свою сеть во многих районах Европейской и Азиатской России. В долине реки Кии компания Вогау купила за 600 тысяч рублей группу приисков, содержащих богатое россыпное и рудное золото.
Царское правительство и буржуазия угодливо предоставляли: все условия для проникновения иностранного капитала в Сибирь. Открыто стояли за это и либеральные сибирские областники 90-х годов. Так, например, в передовой томского журнала «Вестник золотопромышленности и горного дела вообще» за 1899 год можно было прочесть такие строки: «Ничего нет особенно исключительного в том, что неученую Россию нужно учить… А раз это так, необходимо, обратиться к иностранцам с челобитной: «Приходите княжити и володети нами».
И только Октябрьская революция избавила Сибирь от угрозы превращения ее в полуколонию зарубежного империализма.
