Из книги И.А. Балибалова «Кемерово: вчера, сегодня, завтра».
Кто из людей старшего поколения может забыть этот летний воскресный день 22 июня 1941 года. Утро радовало тишиной и теплом яркого солнца. Сосновые боры Правотомья манили горожан свежей прохладой. Казалось, ничто не предвещало грозы. И вдруг в репродукторах тревожный голос Левитана.
Война…
«Коммунисты нашего города, — вспоминает бывший секретарь городского комитета партии Сергей, Николаевич Казанский, — встретили эту тяжелую весть с сознанием личной ответственности за судьбу Родины. Партийные организации предприятий, строек и учреждений возглавили проведение мероприятий по перестройке всей работы в соответствии с требованиями военного времени, оказывали практическую помощь в формировании воинских соединений, которые комплектовались на территории области.
Мобилизация, как известно, была связана с привлечением на производство неквалифицированной рабочей силы, развертыванием профессионального обучения женщин-домохозяек, юношей, не достигших призывного возраста, оказанием материальной помощи семьям фронтовиков. Вместе с этим оперативно предстояло решать вопросы наращивания мощностей действующих предприятий, размещать и восстанавливать эвакуированные заводы…».
В первые же дни войны сотни кемеровчан надели солдатские шинели и ушли на фронт. Долгим и тяжким был их ратный путь от Москвы до Берлина, от Сталинграда и Воронежа до Будапешта и Вены, от Ленинграда до Праги. Сколько встречалось на этом пути водных преград и глубоких снегов, угрюмых лесов и топких болот, огня и крови, штурмовых атак и невосполнимых потерь…
Кемеровчане сражались на фронтах Великой Отечественной войны в 486-м артиллерийском, 7-м зенитно-пулеметном полках, 133-й, 376-й, 303-й, 237-й стрелковых и 22-й добровольческой гвардейской дивизиях.
Первыми из наших земляков, принявших участие в боях с гитлеровскими полчищами, были солдаты и офицеры 681-го полка 133-й дивизии. Почти все командиры здесь были из Кемерова: помощниками начальника штаба — Алексей Иванович Злотин, директор средней школы, и Александр Иванович Горбунов, инженер шахты «Центральная», парторгом полка — Петр Васильевич Шерстов, работник городского отделения Госбанка, начальником химслужбы полка — Константин Иванович Шутов, инженер углеперегонного завода, командиром саперного взвода — Константин Иванович Барсуков, инженер шахты «Северная», командиром минометной роты — Николай Павлович Гусев, техник коксохимзавода, начальником инженерной службы полка — Иван Иванович Домницкий, инженер шахты «Северная».
Кемеровчанами были и командир первого батальона Александр Дмитриевич Епанчин, начальники батальонных штабов — Иван Иванович Черемных и Михаил Васильевич Завьялов, командир пульроты Александр Тебельчук, командир стрелковой роты Николай Новосад.
«В соединении 681-й полк назывался кемеровским, — вспоминает Константин Иванович Шутов, ныне капитан в отставке. — В августе сорок первого года наша 133-я дивизия со Смоленского направления была переброшена на южные отроги Валдайской возвышенности и весь сентябрь успешно отбивала вражеские атаки. В оборонительных боях здесь мужеством и воинским мастерством отличался батальон капитана Епанчина. В тяжелые дни московского сражения дивизия отражала удары врага на главном направлении, а затем участвовала в наступательных боях за освобождение города Юхново. В феврале 1942 года
133-я стрелковая была переобразована в 18-ю гвардейскую дивизию.
Командир батальона Епанчин был повышен в звании и летом сорок второго года во главе гвардейского полка принимал участие в обороне Сталинграда, а в феврале 1943 года, как сказано в наградном листе, «за проявленное исключительное бесстрашие и решительность при выполнении приказа командования по прорыву сильно укрепленной полосы противника в районе Матвеева Кургана гвардии майору Епанчину было присвоено звание Героя Советского Союза».
Тяжкие испытания выпали на долю 1248-го кемеровского полка, в составе 376-й Кузбасской дивизии начавшего боевой путь в конце декабря на Чудовском направлении. Тяжелое это было время. В блокированном Ленинграде начинался голод. Чтобы предотвратить катастрофу, нужно было во что бы то ни стало остановить гитлеровцев на Волхове, а затем разорвать вражеское кольцо, многокилометровый ярус траншей, минных полей с частоколом колючей проволоки. Доты, пушки, танки, минометы… За всю войну ни на одном участке фронта не было у гитлеровцев такого огромного перевеса в технике, снаряжении и живой силе.
Господствуя в воздухе, юнкерсы днем и ночью висели над дорогами прифронтовой полосы. Редкому эшелону удавалось проскочить без потерь до пункта назначения.
В конце декабря стояла оттепель с мокрым снегопадом. Кузбасские полки выгрузились на станции Большой Двор. Девятидневный марш по лесным просекам и болотам начался при сорокаградусном морозе. Шинели задубели, ботинки превратились в колодки. А на солдатских плечах все: снаряжение, боеприпасы, продовольствие. Короткие привалы без костров — над головой кружат юнкерсы. Полевые кухни с горячей кашей — только в мечтах. Сухой паек — два сухаря на день и банка консервов на пятерых да самокрутка из крепкого самосада.
Обстановка на участке фронта оказалась такой напряженной, что полки пошли на штурм опорных пунктов, прикрывавших подступы к Чудову, не переводя дыхания. Пошли по глубоким сугробам, без авиационного, артиллерийского прикрытия.
Расчеты на внезапность не оправдались. Гитлеровцы встретили сибиряков шквальным минометным и артиллерийским огнем. На третий день штурма второй батальон кемеровчан ворвался на окраину Пехова и, как было сказано в донесении, «удерживал рубеж и не отступил ни на шаг». В этих боях дивизия потеряла много своих храбрых бойцов и офицеров, две трети коммунистов выбыли из строя.
В середине марта сорок второго в районе Мясного Бора вторая ударная армия прорвала оборону противника и пыталась пробиться к Ленинграду. Гитлеровцы подтянули на участок прорыва пять свежих дивизий. Завязались кровопролитные бои. С восточной окраины Чудова 376-я дивизия была спешно переброшена в район Мясного Бора на выручку второй ударной армии. Опять с марша кузбассовцы бросились в атаку, и опять огневое превосходство было на стороне противника. И все-таки боевая задача была выполнена. Выполнена дорогой ценой. В ротах осталось по 15—25 бойцов. Из строя выбыли все командиры и военкомы частей, много штабных офицеров. В первый же день боя был смертельно ранен командир дивизии полковник Дмитрий Иванович Угорич. Его заменил Георгий Павлович Исаков, начальник штаба, на место командира 1248-го кемеровского полка Василия Даниловича Доценко встал батальонный комиссар Семен Андреевич Вакула.
В середине сентября 1942 года 376-я Кузбасская дивизия была переброшена на Синявинские высоты. Здесь лежал ключ к деблокированию Ленинграда. Немцы называли Синявинский выступ «бутылочным горлом», откуда гитлеровский фельдмаршал Манштейн намеревался начать решительный штурм Ленинграда. «Немецкие гренадеры, — самоуверенно вещал фюрер, — прошагавшие с победой все расстояние от Восточной Пруссии до пригородов Ленинграда, найдут в себе силы пройти и оставшийся десяток километров».
Нет, не прошли гренадеры. Синявинские высоты стали для них могильными холмами. В сентябрьских и декабрьских боях сорок второго воины-сибиряки стойко и мужественно отразили удары гитлеровцев, а в памятные январские дни сорок третьего кузбасские полки, действовавшие в авангарде войск Ленинградского фронта, первыми соединились с войсками Волховского фронта и разорвали кольцо блокады.
В список участников обороны Ленинграда навечно занесены имена героев-кемеровчан Ивана Яковлевича Антропова, Ивана Моисеевича Корниенко, Ефима Семеновича Куржи.
Из окрестностей города Пушкина путь кузбасских полков шел через Псков на Ригу. За доблесть и мужество сибиряков, проявленные при освобождении древнего русского города, 376-я дивизия получила наименование Псковской, а за ратный подвиг — оборону города Ленинграда и освобождение советской Прибалтики — награждена орденом Красного Знамени.
Без преувеличения можно сказать: не было фронтовых дорог, по которым бы не проходили воины-кузбассовцы, воины-кемеровчане, и во всех решающих битвах грозного лихолетья принимали они участие, отличаясь выносливостью, стойкостью и бесстрашием.
Второй военный год, как известно, начинался тревожными сводками Совинформбюро: гитлеровцы прорвали южный участок фронта и устремились к Волге. Как ни авантюристичен был этот замысел, но захватчики верили еще своему фюреру и гнали бронированные машины по донским степям к Воронежу. В это время две кузбасские дивизии — 303-я и 237-я стрелковые — получили приказ: во что бы то ни стало остановить гитлеровцев на Воронежском рубеже.
19 июля кузбасские полки вступили в бой. 21 июля начальник гитлеровского генштаба Гальдер записывает в военном дневнике: «К северо-западу от Воронежа сильные атаки противника, которые местами привели к прорыву наших позиций…». А через два дня еще: «Под Воронежем тяжелые бои… достигнуты успехи в обороне». Действительно, немцы защищались отчаянно. Ветераны 303-й дивизии бережно хранят в памяти образ коммуниста Михаила Павловича Абызова, бывшего работника Рудничного райкомхоза. В боях за Воронеж парторг стрелковой роты Михаил Абызов во время штурма закрыл амбразуру огневой точки своим телом и этим помог выполнить боевую задачу. Память о герое жители Воронежа хранят в названиях улиц.
В оборонительных боях под Воронежем прославился снайперским искусством и кемеровчанин Иван Филиппович Абдулов, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. В последующих наступательных боях за освобождение Украины Иван Филиппович погиб при отражении танковой атаки.
Мощным контрударом у Воронежа начала боевой путь 237-я дивизия. Преградив путь к Волге, кузбасские полки вынесли на своих плечах всю тяжесть танковых атак гитлеровцев, потеряв при этом больше половины лучших бойцов и офицеров.
Массовый героизм сибиряков служил в эти дни вдохновляющим примером для всех защитников Родины. Боевая слава их запечатлена навечно в наименовании соединений и полков, в орденах на знаменах. За образцовое выполнение операции на Днепровском плацдарме 303-я стрелковая дивизия получила наименование Верхнеднепровской, а за освобождение города Кировограда была награждена орденом Красного Знамени.
Все четыре полка краснознаменной дивизии отличились массовым героизмом и воинским мастерством в знаменитой Ясско-Кишиневской операции: 845-й стрелковый полк назван Ясским, а 847-й стрелковый и 844-й артиллерийский — Кишиневскими. 849-й стрелковый был награжден орденом Кутузова третьей степени. В боях за взятие Будапешта Ясский полк награжден орденом Суворова, Кишиневские полки — орденами Кутузова, а 849-й стрелковый — орденом Александра Невского.
По достоинству оценило Верховное командование ратный труд в разгроме гитлеровских полчищ на украинской земле воинов-кузбассовцев 237-й дивизии, присвоив ей наименование Пирятинской. За массовый героизм и воинское мастерство солдат и офицеров при форсировании Днепра дивизия награждена орденом Богдана Хмельницкого, за освобождение города Жмеринки — орденом Красного Знамени, города Мукачева — орденом Суворова третьей степени.
Освободив чехословацкий город Братиславу, воины 303-й Верхнеднепровской дивизии завершили свой боевой путь на австрийской земле, воины 237-й Пирятинской праздновали Победу в златоглавой Праге.
Молодые кемеровчане, проходя по тихому переулку вдоль западной ограды городского сада, едва ли примечают старое двухэтажное здание. Но старожилам этот дом памятен: летом 1942 года здесь находился штаб формирования Кемеровского добровольческого полка. По зову сердца шли сюда коммунисты и комсомольцы, юноши и девушки, ветераны гражданской войны и все, кто считал себя способным сражаться с оружием в руках… Желающих было много, зачисляли только тех, кто по всем статьям был пригоден к тяготам фронтовой жизни и мог быть максимально полезен.
В числе первых добровольцев полка были руководящие работники партийных, советских и комсомольских организаций города А. П. Любимов, Я. Ф. Брежнев, Н. Н. Простомолотов, Д. А. Тагильцев, С. И. Белослудцев, А. Ф. Волостных, И. С. Черданцев, С. И. Якимов, Н.Е. Пятикопеечный, В. Г. Овчинников, коммунисты-ветераны гражданской войны Г. С. Григорьев, С. А. Зубенко, комсомольцы Михаил Калиниченко, Василий Нефедов, Родион Улеев, Иван Коваленко.
В первой половине сентября 1942 года Кузбасс провожал добровольческие полки на фронт. Вручая боевые знамена, трудящиеся Кемерова наказывали своим землякам:
«Дорогие друзья! Стойко сражайтесь за родную землю. Стойкость множит наши силы. Стойкость — мать победы. Мы посылаем вас на передовые позиции и даем наказ — не отступать, но и сами мы не отступим. Мы будем беззаветно драться за каждый лишний снаряд, за боеприпасы и вооружение, за каждый лишний пуд хлеба, за каждую лишнюю тонну мяса для нашей доблестной Красной Армии».
Сибирский добровольческий корпус, в составе которого находились кузбасские полки, занял боевой рубеж на Ржевском выступе, служившем гитлеровцам трамплином для прыжка на Москву. Опираясь на превосходство в вооружении, немцы готовились к очередному наступлению. Сибирякам-добровольцам предстояла задача сорвать их черные замыслы.
В тот момент, когда бойцы 376-й Кузбасской дивизии вели ожесточенные бои в пригородах Ленинграда, а 303-я и 327-я дивизии отражали бешеные атаки под Воронежем, добровольческие полки пошли на штурм вражеских укреплений под городом Белым. Двадцать два дня, прорываясь через частокол проволочных заграждений и минные поля, под шквальным огнем, кузбассовцы брали приступом доты, штыками и гранатами отбивали контратаки.
«Мы с гордостью патриотов Родины докладываем вам, — писали с фронта своим землякам добровольцы Кемеровского полка, — что наказ трудящихся города Кемерова нами выполнен с честью.
В этих напряженных наступательных боях, как всегда, авангардную роль играли коммунисты и комсомольцы, — люди, воспитанные и закаленные нашей Коммунистической партией. С кличем «Вперед, за Родину!» увлекали они за собой бойцов на разгром врага. Вот они, коммунисты и комсомольцы, герои наступательных боев: командиры подразделений Савельев, Пастушенко, Гришин, старший лейтенант Чибиряк, сержант Рудин, пулеметчики Подлягаев и Савельев, минометчики Бакута и Балухта, сержант Базуев, разведчик Паршуткин, связист А. Каргаполов, боец Калиниченко, истребители танков Федулов, Голещиков, Мазикин, Гончаров и другие. Из этой плеяды сибиряков-добровольцев за мужество и храбрость, проявленные в боях, командование полка наградило 100 человек и представило к правительственной награде 90 бойцов и командиров.
Среди них командиры подразделений Савельев, Пастушенко, Чибиряк, Хантаев, Катынков, Печенкин, Политов, лейтенанты Подоляк, Тунев, Кононенко, Часников, Пермяков, Гавриленко, красноармейцы и младшие командиры Федулов, Голошкин. Никитенко, Филиппов, Бузеев, Щеглов, Каминский, Левадный, Зайцев, Шилягин, Савостин, Радченко, Барановский, Меньшов, капитан Худоногов, лейтенанты Румянцев, Козак.
Высокие награды за мужество и доблесть получили наши славные патриотки героини-санитарки Лемешенко Шура, Чернова Маруся, Боговарова Дуся, Иванова Фрося, Мензорова Ася. Эти героини — гордость полка…».
За храбрость и воинское мастерство в боях на Ржевском выступе, Великолукском плацдарме и в лесах Валдая добровольческие полки были преобразованы в гвардейские. С апреля 1943 года Кемеровский добровольческий стал именоваться 67-м гвардейским стрелковым полком 22-й гвардейской стрелковой дивизии.
Третье военное лето на Смоленском направлении, точно так же как и на Курской дуге, началось мощным ударом наших войск. 22-я гвардейская дивизия, пополненная преимущественно комсомольцами с кузбасских шахт и заводов, была брошена на штурм Гнездиловских высот, прикрывавших дальние подступы к Ельне и Смоленску. Ключом укрепленного района была высота 233,3. За ней были укрыты десятки артиллерийских и минометных батарей, сотни пулеметных гнезд, отборные
полки гитлеровцев.
Штурм начался мощным огневым ударом. За три часа на высоту были брошены тысячи тонн снарядов и бомб, и все-таки до конца не удалось подавить вражеские огневые точки. Только к утру следующего дня головные батальоны Кемеровского полка преодолели предполье и сосредоточились для броска в атаку. Немцев приходилось буквально выковыривать штыками и гранатами, орудийным огнем с прямой наводки. Рукопашные схватки следовали одна за другой. На четвертый день высота была взята. Гвардейцы 22-й уничтожили сорок два танка и семь самоходных орудий, сотни гитлеровцев, но сами понесли тяжелые потери. Кемеровчане потеряли здесь лучших своих товарищей: Брежнева, Пятикопеечного, Пастушенко, Вдовина, Лазаренко, Суменова, Елшина, Мазурова, Чугаева, Альшина, Авдеева.
Осенью сорок третьего года гвардейцы-добровольцы участвовали в боях за освобождение Белоруссии. Отсюда сибирские добровольческие полки вступили на латвийскую землю. Сорокашестидневный путь по лесам и топям Лубанской низменности с тяжелыми боями и невозвратимыми потерями был завершен освобождением столицы Латвии — города Риги. Верховное командование по достоинству оценило ратный труд сибиряков-добровольцев, присвоив 22-й гвардейской дивизии наименование Рижской.
С таким же мужеством и отвагой сражались кемеровчане и в других полках и соединениях, в ополчении и партизанских отрядах.
В решающие дни битвы за Москву забойщик шахты «Центральная», депутат Верховного Совета РСФСР Михаил Яковлевич Сырчин,
будучи в это время слушателем Московской промакадемии, ушел добровольцем в ополчение и пал на поле боя смертью героя.
Символом бесстрашия русского народа в борьбе с врагами за независимость отчизны стали легендарные подвиги комсомолки-партизанки Веры Волошиной и солдата-гвардейца Панфиловской дивизии Иллариона Васильева.
Юную кемеровчанку, бывшую отличницу 12-й средней школы Веру Волошину война застала в стенах Московского торгового института. В дни битвы за Москву Вера по призыву Центрального Комитета комсомола вступила в партизанский отряд. При выполнении боевого задания во вражеском тылу в ноябре 1941 года отважная разведчица, будучи раненой, была схвачена гитлеровцами и казнена. Кемеровчане бережно хранят память о Вере Волошиной — ее имя носят городской Дворец пионеров, улица и школа, где она училась.
В эти же дни у подмосковного разъезда Дубосеково двадцать восемь солдат 316-й дивизии генерала Панфилова, заняв на безымянной высотке огневой рубеж, встретили пятьдесят вражеских танков гранатами и бутылками с горючей смесью — и танки не прошли. В числе этих героев, изумивших мир величием подвига, был и Илларион Васильев.
Вместе со своим земляком кузбассовцем Николаем Трофимовым, политруком Василием Клочковым и другими однополчанами Васильев стоял на огневом рубеже насмерть, но смерть каким-то чудом обошла солдата. Через три дня после боя его нашли разведчики из соединения генерала Доватора и доставили в полевой госпиталь. В послевоенные годы Герой Советского Союза Илларион Романович Васильев проживал в Кемерове и умер в 1972 году. Имя его носит одна из улиц Центрального района города.
В мемориале Кировского района города-героя Ленинграда увековечена память о подвиге выпускника 1-й кемеровской школы Юрия Никитина. Будучи студентом кораблестроительного института, он дважды прерывал учебу и уходил добровольцем на фронт. Боевое крещение принял на финском фронте, вернулся с медалью «За отвагу». Затем пошел в ополчение. В осенних оборонительных боях за Ленинград лейтенант Никитин был командиром дота и дрался до последнего вздоха.
Судьбу школьного друга разделил и Георгий Шумихин. В дни московской битвы из Высшего технического училища имени Баумана он ушел добровольцем в действующую армию. Боевой путь начал в наступательных боях под Смоленском. Зиму сорок четвертого старший лейтенант Шумихин встретил на белорусской земле. Полк продолжал вести бои на Витебском направлении. При очередном броске в тыл противника Шумихин пал смертью героя.
В числе 55 воинов-кузбассовцев, героев Днепра, были кемеровчане командир батальона лейтенант Владимир Иванович Мызо, командир радиовзвода Николай Федорович Жуковский, сержант Николай Васильевич Волков, гвардии рядовые Николай Петрович Степанов, Павел Михайлович Чернов, старший сержант Терентий Михайлович Михайлов. Самым юным из них был Геннадий Красильников. Он родился и вырос в Кемерове, учился в средней школе № 1. Как и многие старшеклассники, в 1941 году Геннадий прервал учебу и пошел работать на завод. В марте 1943 года он писал отцу, Ивану Георгиевичу, на фронт: «Поздравь меня, папа, мне восемнадцать! Теперь пора на фронт. Будем вместе защищать нашу землю». Вскоре слесарь завода «Карболит» стал солдатом пехоты. Недолог был его ратный путь: бои за освобождение городов Батурин, Конотоп, Бахмач. И вот — Днепр. Немцы заковали его правый берег в бетон и броню. Грозный, неприступный рубеж! Но гвардейцы 75-й дивизии выполнили свой воинский долг. Среди них был и гвардии рядовой разведчик Красильников. 23 сентября 1943 года, в составе взвода гвардии младшего лейтенанта Яржина, он форсировал реку Днепр и первым ворвался на пароход «Николаев». Участвуя в боях за деревню Ясногорка, Геннадий Красильников погиб. Посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
Последним был днепровский рубеж и для слесаря шахты «Центральная» Н. В. Волкова.
«Уважаемая Анастасия Ильинична! — писал Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин. — По сообщениям военного командования ваш муж, сержант Волков Николай Васильевич, в боях за Советскую Родину погиб смертью храбрых. За героический подвиг, совершенный вашим мужем Николаем Васильевичем Волковым в борьбе с немецкими захватчиками при форсировании реки Днепр, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 22 февраля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия — звание Героя Советского Союза.
Посылаю Вам грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении вашему мужу звания Героя Советского Союза для хранения как память о муже-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом».
Многие кемеровчане участвовали в Сталинградском сражении. В их числе был и Виктор Сенющенков, слесарь завода «Кузбассэлектро-мотор». В одном из боев на берегах Волги он был ранен, а потом снова вернулся в строй. Осенью 1943 года на подступах к городу Запорожью Виктор Тихонович в бою с превосходящими силами противника проявил мужество и был удостоен звания Героя Советского Союза.
Героями Вислы были артиллеристы Алексей Тарасович Незнакин и Василий Никифорович Шпагин.
Кузнец азотно-тукового завода Незнакин начал свой боевой путь от Смоленска, участвовал в обороне Воронежа и боях на Курской дуге.
Когда сержант Незнакин с группой артиллеристов-разведчиков вышел на вислинский плацдарм, на его груди сверкали ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени, медаль «За отвагу». Противник попытался сбить с плацдарма наших солдат, тогда Незнакин возглавил взвод стрелков и личным примером увлек их на отражение контратаки противника.
О Василии Шпагине полковой летописец писал: «Наводчик Шпагин со своим орудием первым переправился на западный берег Вислы, вступил в неравный бой с превосходящими силами противника, где лично уничтожил до 70 солдат и сжег два танка. Противник был отброшен, а плацдарм удержан для переправы главных сил».
Шофер кемеровской автобазы Фахрутдин Загидулин был героем Свири. При форсировании реки он под шквальным огнем за 19 рейсов, переправил на своей лодке на вражеский берег десант из 350 человек с полным вооружением. Подвиг сапера Загидулина послужил вдохновляющим примером для всех солдат Карельского фронта.
Гвардии старший сержант Владимир Романович Евсеенко был командиром танка. В знаменитой Ясско-Кишиневской операции его танк первым форсировал реку Серет, первым вырвался за укрепленный пояс и прорвался к городу Фокшаны.
На чехословацкой земле мужество и отвагу проявил наш земляк лейтенант Константин Сизиков. Жители города Приевидза и поныне хранят о нем память.
Выпускник 12-й кемеровской средней школы, студент военно-воздушной академии, участник финской кампании Юрий
Михайлович Двужильный в боях за освобождение Белоруссии командовал стрелковым батальоном. При форсировании реки Проня и прорыве сильно укрепленной линии обороны противника его батальон первым перешел в наступление и стремительным броском ворвался в немецкие траншеи. Развивая наступление, батальон с боями продвигался вперед.
25 июня 1944 года при отражении яростной контратаки капитан Двужильный героически погиб. Посмертно он был удостоен звания Героя Советского Союза.
Героически завершили свой боевой путь командир батальона старший лейтенант Иван Архипович Волков и командир взвода бронемашин, техник-лейтенант Иван Петрович Чечулин. Кемеровские азотчики бережно хранят память о героях, ушедших с завода на защиту Родины и до конца выполнивших свой священный долг.
В те грозовые годы тяжелые испытания выпали на долю наших летчиков. И много явили они примеров мужества, героизма, воинского искусства.
Первый свой боевой вылет Африкант Платонович Ерофеевский совершил 22 июня 1941 года на самолете ПО-2. Будучи командиром эскадрильи ночных бомбардировщиков, он в совершенстве владел техникой пилотирования и при любой погоде отлично выполнял сложные задания.
Его эскадрилья бомбила передовой край противника 2531 раз. За время Великой Отечественной войны Африкант Платонович совершил 1034 боевых вылета и за этот ратный труд был награжден тремя орденами Красного Знамени и звездой Героя Советского Союза.
На знаменитом «труженике войны», как любовно называли летчики маленький фанерный самолет У-2, начал боевой путь Александр Николаевич Дергач. Овладев техникой пилотирования скоростных истребителей, он в воздушных боях над Ладогой прославился бесстрашием и искусством воздушного снайпера. За 273 боевых вылета гвардии лейтенант Дергач сбил 11 вражеских самолетов.
Самая, пожалуй, опасная и сложная работа выпала на долю летчиков штурмовой авиации. Нужно было обладать немалым мастерством и мужеством, чтобы на небольшой высоте прорваться сквозь огонь зенитных батарей к целям и наносить сокрушительные удары. Таким мастером бомбовых ударов был Степан Степанович Брюханов.
Командир эскадрильи лейтенант Василий Михайлович Лыков славился на втором Украинском фронте непревзойденным искусством массированных штурмовых ударов. За 120 боевых вылетов он сбросил 39 тонн авиабомб и тысячи реактивных снарядов. Первую награду — орден Отечественной войны — Василий Лыков получил за успешные вылеты на Старо-Русском направлении, вторую — орден Красного Знамени — за бои на Курской дуге, а 1 июля 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В Центральном районе города есть тихая улица. Раньше она называлась Коннозаводской, а теперь — имени Сарыгина.
Воспитанник Кемеровского аэроклуба Александр Сарыгин с отличием окончил военно-летную школу, получил звание лейтенанта и начал службу инструктором пилотажа скоростных бомбардировщиков в этой же школе. В двадцать лет он не только в совершенстве владел мастерством вождения тяжелых боевых машин на больших скоростях, но и обучал своих сверстников. Когда началась Великая Отечественная война, его долго не отпускали на фронт, на все просьбы и рапорты командиры школы отвечали: «Теперь ты здесь больше нужен». Только в начале сорок второго его зачислили в полк скоростных бомбардировщиков. Александр Сарыгин был в числе первых, освоивших искусство высшего пилотажа — бомбометание с пикирования.
После войны Сарыгину предложили возглавить группу летчиков-испытателей реактивных машин тяжелого класса. Он был одним из тех, кто непосредственно участвовал в создании мощной советской реактивной техники и всей жизнью содействовал ее стремительному прогрессу. За успешное испытание скоростных машин Герою Советского Союза Александру Васильевичу Сарыгину в числе первых было присвоено звание заслуженного летчика-испытателя СССР.
Внезапное нападение гитлеровских полчищ на нашу Родину разом опрокинуло привычный уклад жизни сибиряков, но не нарушило трудового ритма на предприятиях города. На рабочие места к станкам, агрегатам, в забои и на леса строек пришли женщины-домохозяйки, старики и подростки. Не имея ни знаний, ни опыта, они настойчиво осваивали производство и горели одним желанием: дать фронтовикам все, что надо для победы: оружие, хлеб, снаряжение, боеприпасы.
Вот как о тех днях вспоминает Клавдия Николаевна Платохина, проработавшая на ГРЭС четверть века и награжденная орденом Ленина:
«Проводив на фронт отца, брата и мужа, я поступила на трехмесячные курсы машинистов турбин. За плечами — девять классов образования и никакого производственного опыта. Знания основ энергетики достались с большим трудом, да и машин, признаться, я на первых порах боялась. В цехе непривычно шумно и жарко. А тут надо понять все с полуслова, запомнить… И только сознание, что все это ты делаешь для фронта, для нашей победы, придавало силы. Работали тогда по трехсменному графику, без выходных дней. Бывало, только отстоишь вахту, начнешь собираться домой, а тебе кричат: «Клава, на мельницах нет угля. Надо помочь». Надо так надо. Выходим из жаркого цеха на трескучий мороз, вооружаемся кайлами, кувалдами, лопатами и начинаем крошить глыбы смерзшегося угля… Идешь домой, а тебя усталость из стороны в сторону качает. А дома дети… Опять «надо»!
С первых дней войны на шахте «Центральная» открылись школы по обучению женщин горняцким профессиям. К концу 1942 года на шахтах Кемеровского рудника работало 1314 женщин, из них 321 — непосредственно в забоях.
На азотно-туковом заводе стахановским трудом в ту пору славилась смена инженера Зои Михайловны Чернеевой, на коксохимзаводе — Надежды Асановой. На шахте «Бутовская» бригады забойщиков Марии Давыдковой и Али Альковой были передовыми по угледобыче на протяжении всех военных лет. В комсомольско-молодежных бригадах Кати Разумовой, Васи Горбушина, Раи Маношихиной на заводе «Кузбасс — электромотор» каждый работал за троих. И таких бригад в городе были сотни.
Перестройка промышленности и всего городского хозяйства в условиях военного времени потребовала от партийных, советских и комсомольских организаций мобилизации всех сил.
Главной заботой был уголь. В первый военный год к трем действующим шахтам прибавилось две новых: «Южная» и «Бутовская». Была создана рудничная автобаза с парком в 40 машин, открыты ремесленные училища, школы фабрично-заводского обучения, курсовая сеть по повышению квалификации шахтеров.
Шахтеры боролись за каждую лишнюю тонну угля. Там, где раньше горняки отступали перед стихийными силами природы, теперь приходилось вступать в единоборство и побеждать. Вот один из характерных эпизодов. На выемочном участке шахты «Центральная» возник подземный пожар. Нависла серьезная угроза срыва добычи. Нужно было во что бы то ни стало спасти очистной фронт. Выход был один: законсервировать очаг пожара, а затем обойти его, пробить стопятидесятиметровый штрек и нарезать новые лавы. По инженерным расчетам, на эту работу требовалось сорок пять дней. Молодые забойщики бригады Егора Бурлова взялись ускорить проходку штрека. Двадцать пять дней и ночей в забое стучали отбойные молотки. На двадцать шестой день горняки вышли на пласт, дорога к углю была открыта. За те девятнадцать дней, что бригада Егора Бурлова сэкономила на проходке, шахтеры «Центральной» выдали нагора 4 тысячи тонн угля.
С временной потерей Донбасса и блокадой Ленинградского промышленного комплекса вся тяжесть снабжения советских войск вооружением легла на плечи Урала и Кузбасса. На ведущих предприятиях города — коксохиме и азотно-туковом заводе — все силы сосредоточивались на расширении цехов, освоении новых видов продукции. Приказ Государственного Комитета Обороны требовал увеличения поставок электродного кокса Уралу в полтора раза. Как был дорог этот серебристый кусочек углерода и как сложно было его выжигать на стареньких печах. Достаточно сказать: в цехе день и ночь несли вахту люди в медных касках — так часто здесь возникали пожары.
Строить установку для расплава пека, совершенствовать технологию не было времени. Начали коксовать твердый пек. Пековая пыль слепила глаза. Больше двадцати минут ни один человек не выдерживал.
Не оставалось ничего другого, как загружать пек крупными влажными кусками. На печах участились пожары. Но несмотря на все трудности, задание Государственного Комитета Обороны было выполнено, а спустя два месяца коксохимики увеличили выжиг электродного кокса в два с половиной раза. «Выражаю благодарность коллективу завода, — телеграфировал в Кемерово заместитель наркома авиапромышленности, Герой Социалистического Труда Яковлев, — за быстрое освоение специальной установки по выпуску важного продукта для авиационной промышленности».
Первая военная зима на азотно-туковом началась тревожно. На заводе не хватало необходимого сырья, материалов для ремонта оборудования. В первых числах февраля в колонны загрузили последние горсти извести. Вагоны были на подходе, но зима могла помешать транспортникам выполнить свое обещание. Допустить остановку завода, когда на учете каждый килограмм продукции, нельзя. Необходимо было во что бы то ни стало предотвратить всякую возможность срыва.
Был единственный выход — достать несколько тонн извести на Денисовском заводе. Но как туда добраться в такую свирепую метель, как преодолеть двадцать километров сугробов в логах поймы Томи, подняться на приречные увалы? На лошадях? Нет. Надо прорваться на машинах.
Ранним утром колонна из пяти машин с тридцатью добровольцами во главе с парторгом завода Данилом Борисовичем Оречкиным тронулась в путь. Можно себе представить, с каким напряжением пробивались азотчики сквозь пургу, если колонна двигалась со скоростью один километр в час. Таким же изнурительным был и обратный путь. Когда машины подошли к воротам, завод работал на последнем дыхании.
Это было не единственное испытание для азотчиков. Перегрузка аппаратуры и трубопроводов на горячих линиях не могла пройти бесследно. В цехах все чаще и чаще стали появляться прогары и течи. Ремонтники не поспевали ставить «заплатки». В кислотном цехе люди работали в противогазах. Все понимали: нужен срочный ремонт, но как остановить цех, когда его продукция так нужна фронту? В мировой практике не было случая, чтобы такие производства ремонтировались «на
ходу», по цепочке. Азотчики пошли на риск. Тяжело было аппаратчикам и машинистам управлять сложным процессом синтеза, когда рядом за фанерной перегородкой ремонтники вели демонтаж и монтаж оборудования. Да и слесарям и механикам нёпросто было работать: малейшая оплошность грозила тяжелыми последствиями. Однако время торопило, и люди работали без отдыха. В эти горячие дни ремонтники не выходили за ворота завода, отдыхали лишь тогда, когда от усталости валились с ног. Машинисты, аппаратчики, электрики после смены вооружались носилками и помогали ремонтникам таскать детали оборудования и выполнять все подсобные работы. В короткий срок цех был обновлен и все последующие годы работал бесперебойно с высокой нагрузкой.
Советское правительство высоко оценило самоотверженный труд кемеровских азотчиков — 8 мая 1943 года завод был награжден орденом Ленина.
Война застала Кемерово деревянным, одноэтажным, с грязными неблагоустроенными улицами и заболоченными, пустырями. Жилой массив в основном состоял из бараков каркасно-засыпного типа. Несколько капитальных домов на Притомском участке, восемь четырехэтажных зданий школ, Дворец Труда и кинотеатр «Москва» были украшением города.
По мере приближения фронта к столице нашей Родины в город усиливался приток раненых воинов. Многие школьные здания были переоборудованы под госпитали. Заводские общежития и другие помещения были переполнены новоселами, прибывшими из западных областей страны. И в это трудное время, когда, казалось, все резервы жилого фонда исчерпаны, в город начали прибывать из Ленинграда, Киева, Харькова, Орехово-Зуева эшелоны с оборудованием, станками и машинами эвакуированных заводов. Нужно было в жесткие сроки восстановить и пустить в ход производства и обеспечить максимальный выпуск продукции. Некогда было думать о выборе удобных площадок для строительства новых корпусов — заботились об одном: как скорее…
Восстановление харьковского электромеханического завода началось на территории трамвайного парка и в расположенных по соседству с ним зданиях универмага и клуба строителей. В течение трех месяцев в этих наскоро переоборудованных помещениях было установлено 316 станков, и завод начал давать продукцию фронту.
Сложнее оказалось найти место заводу «Карболит». Кроме Дворца Труда в городе не нашлось капитальных зданий, где можно было разместить его тяжелое оборудование. Многотонные прессы пришлось устанавливать в зрительном зале драмтеатра. Несколько цехов разместили в зданиях бывшего комбината Кемеровотяжстрой, остальные — в гаражах и складах. Две даты показывают темп восстановления «Карболита»:
20 декабря 1941 года на станцию Кемерово прибыл последний эшелон с оборудованием, а 3 февраля 1942 года завод выпустил первую партию продукции. К концу месяца вступили в строй производства древесной муки и пресс-изделий.
Возрожденными из пепла можно назвать производства каустика, лекарственных препаратов, анилиновых красок и метизов, получивших прописку в нашем городе в суровую зиму сорок первого. Ведь по сути дела эти предприятия создавались из оборудования, которое удалось вырвать из-под бомбежек в разных местах и не в одно время.
Тяжелое испытание выпало на долю специалистов, прибывших на восстановление перебазированных предприятий. Страдая от холода и недоедания, ютясь в душных каморках, они находили в себе силы разгружать вагоны, таскать оборудование на площадки и вести монтаж, не дожидаясь, пока строители поставят корпуса. Некомплектность оборудования заставляла инженеров менять технологию производства и на ходу осваивать новые виды продукции.
Последовательно наращивая добычу угля, производство электроэнергии, кокса, химпродуктов и металлоизделий, кемеровчане вместе с этим оказывали помощь Ленинграду и Донбассу.
Все военные годы они помогали ковать победу не только самоотверженным трудом, но и своими личными сбережениями. В начале 1943 года трудящиеся города внесли в фонд обороны 4815 тысяч рублей. Коксохимики собрали на постройку авиаэскадрильи «Кемеровский коксохимик» 1,2 миллиона рублей, азотчики — на постройку авиаэскадрильи имени Дмитрия Менделеева — 1,3 миллиона рублей. Артисты городского драмтеатра внесли 100 тысяч рублей на постройку самолета «Кемеровский артист». Молодой шахтер Кемеровского рудника Алексей Тришкин на личные сбережения приобрел танк и на своей машине участвовал в боях с гитлеровцами.
Построенные на средства кузбассовцев танки, пушки и другая боевая техника были переданы на вооружение седьмому гвардейскому Нежинскому механизированному корпусу. «На кузбасских танках, — сообщали в своем отчете воины-гвардейцы, — мы участвовали в боях за взятие городов Бреслау, Дрездена, Берлина, освобождали столицу Чехословакии — Прагу. За умелые боевые действия и героизм наших воинов корпус награжден орденом Александра Суворова».
С первых дней войны Кузбасс вместе с Уралом становятся основным арсеналом страны.
26 января 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Кузбасский промышленный район выделяется в самостоятельную область. Город Кемерово становится его административным и культурным центром.
Как и все советские люди, кемеровчане стойко и мужественно переносили трудности и лишения военных лет и с честью выполнили свою клятву: «Все для фронта! Все для победы!»
Коллектив коксохимического завода увеличил выжиг металлургического кокса в полтора, а электродного — в пять раз.
В пять раз повысили выпуск продукции химические предприятия.
Энергетики увеличили подачу электроэнергии промышленным предприятиям Кузбасса в два раза.
Горняки треста Кемеровоуголь подняли годовую добычу угля на 600 тысяч тонн.
Строители города построили десятки заводских корпусов и других промышленных объектов, сотни жилых домов.
В годы войны в городе получила развитие новая отрасль промышленности — машиностроение.
Родина высоко оценила самоотверженный труд кемеровчан — три крупнейших коллектива: коксохимического завода, азотно-тукового завода (ныне — производственное объединение «Химпром») и строительного треста № 96 (ныне трест Кемеровохимстрой) были награждены орденами Ленина.
